Род Волка

— Ну, как же, — слегка растерялся Семен, — а если на пути река большая, а надо на ту сторону? А если брод далеко или вообще неизвестно где? Или, скажем, вода поднялась — никак не перейти? Когда умеешь — никаких проблем: переплыл и дальше пошел. Плыть-то и с одной рукой можно, а второй лук со стрелами над головой держать.

— Интересные вещи ты рассказываешь, Семхон… Переплыл, значит, и дальше пошел? Ни плота, значит, ни брода не надо… А ведь из наших никто не умеет… Слушай, покажи, а? Может, и у меня получится?

— Да куда ж тебе учиться, Медведь?! — подначил его Семен. — Ты же старый уже, тебе покой нужен!

— Но-но, ты не очень-то! — возмутился старейшина. — Еще неизвестно, кто из нас старее!

* * *

Как уже отмечалось, груз, который Семен с Бизоном привезли на плоту, благополучно прибыл в лагерь и был сложен возле Костра Старейшин. Кижуч и Горностай вместе с несколькими воинами чуть ли не целый день перебирали, рассматривали, почти облизывали каждый желвак. В результате вся добыча была разделена — часть забрали воины, а часть загрузили в кожаные мешки и куда-то унесли. На глиняные горшки и миски — гордость Семена — никто особого внимания не обратил. Точнее, обратили, но как на нечто забавное и совершенно бессмысленное. Это было совсем не то, чего ожидал Семен: оказалось, что лоурины благополучно обходятся без всякой керамики. Общественная кухня выглядела примерно так.

Костер, обложенный крупными булыжниками, рядом небольшая кучка камней размером с кулак и четырехножник, внутри которого, привязанное за края к опорным палкам, висит нечто вроде мешка или сумки из цельного куска толстой шкуры. Емкость такого «котла» составляет на глаз литров десять — пятнадцать. С противоположной от костра стороны возле четырехножника на земле лежит грязный кусок шкуры и обломок бревна, изрезанный ножами и заляпанный засохшей кровью. По нему ползают мухи. Если женщины работают вдвоем, то весь процесс приготовления пищи на двух-трех мужчин занимает не больше получаса с момента начала активных действий. Семен, наученный горьким опытом, присматривался к деталям.

Начинается все с костра и камней. Чтобы нагреть их до нужной температуры, можно провести полдня у костра, подбрасывая дрова и поправляя огонь «кочергой». У местных женщин это происходит не так. Горящие угли отгребаются в сторону, и складывается кучка из дров вперемешку с булыжниками. Работа производится как бы мимоходом — женщины при этом болтают или ругаются друг с другом. Тем не менее камни оказываются распределены каким-то хитрым образом в соответствии с размерами. После этого куча поджигается и никого больше не интересует, пока дрова не прогорят полностью.

После этого начинается сам процесс. Одна из женщин, стоя на коленях возле четырехножника, берет костяными лопаточками нагретый булыжник и опускает его в котел. Когда от него перестают идти пузыри, она его вылавливает большой деревянной ложкой и откладывает в сторону, а в котел опускает следующий. Процесс идет непрерывно, но все больше замедляется по мере нагревания содержимого. Обычно заготовленного количества раскаленных камней с запасом хватает, чтобы довести содержимое котла до состояния, которое можно назвать кипением.

В это время вторая дама, расположившаяся с противоположной стороны от «котла», неуловимо-быстрыми движениями шинкует на бревне мясо. Немытый, заляпанный засохшей кровью и шерстью оковалок лежит на куске шкуры, а нарезанные кусочки и полоски сваливаются на плетенный из прутьев вогнутый поддон. Когда вода закипает, в нее вываливается нарезанная мякоть и, если ее много, закидывается еще пара раскаленных камней. После этого мясо считается готовым — ложкой и лопаточками его извлекают из «котла» и помещают на тот же плетеный поднос. Он хоть и сделан из прутьев, однако бульон и сок не пропускает, поскольку все дырки и щели плетения давно забиты задубевшими остатками сала и мяса от предыдущих трапез. Все! Садитесь жрать, пожалуйста!

Следует подчеркнуть, что жидкость, булькающая в такой кожаной посудине, на самом деле водой не является. Точнее, когда-то, наверное, она ею была — скорее всего, в момент ввода в эксплуатацию нового «котла». После многократного приготовления в ней мяса она превращается в некую субстанцию, состоящую из топленого сала, плавающего сверху, и жижи, которую весьма условно можно назвать бульоном. Все это, разумеется, сдобрено изрядным количеством шерсти, золы и древесного мусора. А вот вареных мух встречается довольно мало — почему-то это блюдо их почти не привлекает. Среди людей хлебать бульон желающих тоже не находится, и котел не опустошается никогда — просто подливается вода по мере выкипания. Впрочем, сказать, что таковым является основной способ приготовления мяса, будет неверно. В «котел» отправляется любой продукт, который по каким-то причинам не может быть употреблен в сыром виде: рыба, птица, зайцы, суслики, улитки и, судя по валяющимся шкуркам, даже змеи.