Род

– Это… – Она представила себе всех этих самодовольных хуторян, стоявших во дворе Речного с выпученными, как у выброшенной на берег рыбы, глазами, и у нее вырвался смешок. – Ты прав, с этим не поспоришь. А я, оказывается, многого не знаю о семье.

– Ты удивишься сколько, – сказал Яки. – Семья с Речного хутора редко останавливается, чтобы подумать, если может идти вперед. А теперь, хоть твои родичи скорее псы, чем кошки, и скорее волки, чем псы, готова ли ты вернуться в дом?

– Наверное.

– Хорошо. – Старик помолчал. – Ты храбрая, Хельга с Речного хутора. У меня… у меня никогда не было дочери, – сказал он дрогнувшим голосом, – но если бы была, я хотел бы, чтобы она выросла похожей на тебя.

Хельга сжала зубы с такой силой, что они чуть не треснули. Вместо ответа она обняла Яки за крепкие плечи и прижалась изо всех сил, впитывая его тепло и запах, и упрятала поддержку, которую он ей дал, в сундучок возле сердца.

– Спасибо, – прошептала она, с неохотой отпустив его, и пошла обратно к дому.

На полпути она оглянулась, но Яки исчез. Всегда найдется что-то, что нужно сделать.

После темноты и прохлады речного берега домашнее тепло казалось удушливым. Гости еще не были пьяны, но с момента ее ухода медовая река потекла быстрее и шире, и кто-то должен был наполнять кружки. Хельга быстро вошла в ритм, порхая между мускулистыми телами мужчин и разливая янтарную жидкость. Она слыхала про девушек, которым приходилось держать одну руку свободной, чтобы отбиваться от загребущих лап, но на Речном хуторе такого не случалось. «Мама бы им головы поотрывала». Нет, мужчины попросту не обращали на нее внимания, продолжая разговаривать между собой.

– …И я слышал, что русы продвигаются на юг.

– Что? Опять?

– Места не хватает, говорят.

– Может, Владивар просто перебил всех, кого знает, и теперь ищет нового друга, – вставил кто-то, вызвав смех, грубый и отрывистый. Она вспомнила, что слышала об этом Владиваре: свирепом вожде откуда-то с юго-востока. Мужчинам мысль о том, что у него могут быть друзья, явно показалась очень смешной. Шведы уже свободно смешивались с местными, позабыв о племенных связях. «По крайней мере так это выглядит». В последнее время все сложнее было предсказать, когда покажутся ножи.

С одной стороны стола болтала с двумя друзьями Уннтора Йорунн. Хельга не слышала, о чем они говорят, но старики прислушивались к каждому слову молодой женщины, как собаки к хозяйке. Вот, мгновение – и один засмеялся громким, лающим смехом, а следом и второй. Они едва ли не ели с ее руки, но была ли хоть толика правды в том, что она им говорила? Хельга поняла, что ее беспокоит вранье Йорунн. В душе она не сомневалась, что эта женщина лжет, но зачем? Связано ли это с Карлом?

Следом за этой пришли еще шесть или семь других мыслей, и Хельге пришлось зажмуриться, чтобы не вскрикнуть.

«Один вопрос». Ей нужен был всего один вопрос.

«Кто это сделал?»

Шум голосов и звон посуды снова вмешались в ее мысли, и она поймала острый взгляд Хильдигуннюр. Та стояла рядом с Сигмаром, увлеченным беседой с грузным седеющим человеком, похожим на Уннтора без примеси тролльской крови. Хельга знала этот взгляд: за работу, девочка! И она принялась за работу: взяла со стола ковш с медом и направилась к Хильдигуннюр и Сигмару, пройдя мимо маленького кружка Йорунн.

– …И я едва успела убрать яйца, прежде чем он сел. А король и не знал! – Ураган хохота. – Можете себе представить?

Хельга прошла мимо, а Йорунн продолжала чесать языком. Истинная дочь Хильдигуннюр – проверенная история лилась весело, а пока мужчины развлекались, Йорунн оценивала их, делала выводы, делила на группы: надежные и ненадежные, – нет – мягкие или жесткие. «Так семья с Речного видит мир, правда ведь? Ты мягок – или ты жёсток».

Ее мать определенно была из последних. Хельга уже видела, как она в это играла, не давая никому вставить слова, и одновременно взвешивая варианты и решая, кого предпочесть. Власть. Все дело было во власти.

– О чем задумалась, дорогая дочь? – сказала Хильдигуннюр, когда Хельга подошла ближе. Ее дыхание пахло сладким медом.

Хельга улыбнулась. Улыбка казалась ей слабой, слабой и фальшивой.

– Много людей, – пробормотала она.

Мать улыбнулась в ответ, и Хельга почувствовала знакомую худую, но теплую руку на своем предплечье.

– Когда-нибудь у тебя будет свое хозяйство. – Не закралась ли в ее речь чуть заметная невнятность? – Муж, который подарит тебе детей, и дети, которые не подарят ничего, кроме неприятностей. – Старая женщина помолчала. «О чем она думает?» Казалось, она хотела добавить что-то еще, но решила этого не делать. – И ты сможешь сделать все это, – она обвела рукой зал, в котором стояли и разговаривали гости, болтая и пускаясь в дружелюбные споры с незнакомцами, – без всякого труда.

Стоявший рядом Сигмар на мгновение прекратил размахивать руками, что-то доказывая, и Хельга быстрым движением наполнила его кружку, постаравшись не пролить ни капли. Она старалась не хмуриться. Она знала, что ее ждет – муж, дом и дети – но… это?

«Я должна покинуть Речной».