Род

Свет был тусклый, но не настолько, чтобы скрыть вспышку презрения на лице Тири. Хельга заметила, как она поборола его, обуздала и сменила добротой.

– Я… выживаю.

– Иногда это все, что нам остается, – она попыталась закончить фразу паузой, как делала ее мать, – оставить дверь открытой, чтобы Тири начала говорить, но ничего не вышло. «Придется постараться». – Ты говорила с Йорунн?

– Нет.

Ответ прозвучал резко. Если Хельга пыталась приоткрыть дверь, то это была попытка снова ее захлопнуть. Она почувствовала внезапный прилив восхитительной, воинственной гордыни.

«Ты что, не знаешь, кто я?

Не знаешь, откуда я?

Я с Речного хутора, женщина.

Ты от меня так просто не отделаешься».

– Тяжело ей, наверное, было найти брата в таком виде, – вынужденно сказала Тири, но ответа не последовало. «Время забросить сеть». – Они рады были увидеться. Он любил Йорунн.

Голос у нее был хриплый.

Хельга коснулась руки Тири. Она ощутила дрожь, но жена Бьёрна не отодвинулась.

– Он, кажется, многих любил.

– Ха. Многих, да.

– Но не Карла.

– О, я не знаю, – сказала Тири. – Думаю, он любил его больше, чем показывал. Карл был ублюдком, но с ним всегда все было понятно. Они через многое прошли вместе, и я думаю, что Бьёрн бы… – она осеклась, сглотнула и закончила: – Я думаю, что Бьёрн бы дрался за брата, что бы ни случилось.

– Конечно. – «Конечно, нет». – Та еще парочка, наверное, была в молодости.

– Та еще, да, – сказала Тири голосом, потеплевшим от воспоминаний.

Хельга посмотрела вниз, отчасти чтобы скрыть улыбку. «Пожалуй в сеть, рыбешка».

– Готова поспорить, тебе есть что рассказать.

– О, есть. Но ты, наверное, все уже слышала.

– Я? Нет. Ты же знаешь Уннтора с Хильдигуннюр, они всегда смотрят вперед, хотят дотянуть до следующего года, следующей жатвы, следующего ягнения. Они не любят травить старые байки.

– Так ты ничего не слышала о сводных братьях в молодости?

– Почти ничего, – сказала Хельга. «Так вот что значит охотиться. Теперь осторожнее». – Хотя недавно мне рассказали одну историю.

– Какую?

– Про Йорунн, сбежавшую с красивым конюхом. – Она почувствовала, как напряглась женщина напротив, и подпустила легкомыслия в голос: – Она, наверное, была моего возраста? Упряма и готова отправиться во внешний мир?

– Скверная была история, – сказала Тири. – Я видела того парня, он действительно был красавцем. Неудивительно, что она на него набросилась. Но у него были жестокие глаза. Он бросил бы ее брюхатой в какой-нибудь рыбацкой деревушке – говорят, он так делал уже дважды, поэтому и пришел в долины.

– А Бьёрн и Карл за ним поехали?

– Нет, – твердо сказала Тири.

«Тогда кто это сделал?» Вопрос вертелся в голове Хельги, но она пока его отложила.

– Так что, никто не знает, что случилось?

– Нет, – сказала Тири, – но Аслак пропал вскоре после Йорунн, а вернулись они вместе. Мальчишка, наверное, сбежал куда-нибудь к морю.

На мгновение Хельге показалось, что с нее сейчас слезет кожа. Лицо Аслака, отпечатавшееся на ее сетчатке, таращилось на нее в старом амбаре, он ухмылялся, словно мерзкий крысолов. «Конечно, сбежал». Тот мальчишка был похоронен в лесу.

– Надо же, – сказала она, сдерживаясь, чтобы не поднять руками уголки губ. – Но Бьёрну, наверное, стоило лишь откашляться в нужный момент, чтобы напугать парня до смерти.

– Я знаю, что ты думаешь, – сказала Тири, – но Бьёрн не был таким, каким казался. Если бы Карл был таким же великаном, он бы уже королем стал.

– Так Бьёрн редко дрался?

Тири посмотрела на неподвижное тело с глубокой любовью.

– Ему и не надо было. Достаточно было на него взглянуть, чтобы захотелось очутиться от него подальше. Да я бы и не дала ему драться.

– Почему?

– Когда мы встретились, он был… – Она сглотнула. – Он всегда был в центре. Он притягивал людей, потому что был шумный, и смешной, и заметный. И девчонки на него бросались, просили их поднять, и наглаживали его руки.

«О. Вот оно что». В темноте Хельга приподняла бровь. Слова Тири были настолько остры, что ими можно было освежевать оленя. Неожиданно мысль о том, как эта крохотная женщина помыкала великаном Бьёрном, не казалась такой уж нелепой.

– Была одна – Альфхильд ее звали, – которая подкатила к нему уже после того, как он стал моим. Она даже не сомневалась, что он бросит меня и выберет ее, потому что она была богатая и красивая.

«Что же сказать?» Хельга выбрала отдаленно сочувственное: «…О! И что случилось?»

– Она упала на камень. – Довольная пауза. – Четыре раза.

– Значит, у него хватало ума не гулять.

– Хватало, да.

«Или с твоим мужем тоже случилось бы что-нибудь неприятное».

Хельга смотрела на собеседницу со всей пристальностью, на которую только осмелилась, но ядовитые слова немного остудили пыл Тири. Она словно стала меньше, и какое-то неудобство заставляло ее поджимать губы.

«Шанс. Не упусти… не упусти!»

– Тяжело, наверное, всю ночь сидеть одной, – сказала Хельга.

– С тобой стало проще.

– Одно дело – уединиться… – Что делала Хильдигуннюр? И как? – …а другое дело терпеть, пока не лопнешь.

Тири хихикнула, и на мгновение ее глаза блеснули в огне свечи.

– Ты права, дочь Речного хутора.