Родео Лиды Карякиной

- Это потрясающе! - тонким голосом зачастила Тося. - Сидим здесь, разбираем дело о... Словом, ограбление настоящее! Это ведь все равно, сколько денег отнято - двадцать копеек или больше. Важен сам факт. Цыбульнику нет места в нашем коллективе! Я лично ему и руки не подам. Но я не про него хотела сказать. Я про вас.

Она развела руками, вскинула голову, коричневый большущий бант на затылке затрепетал.

- Ненормальные вы какие, что ли? Сидят, веселятся, цирк, развлечение себе устроили! Посмеиваетесь! Вон Мокина десяток записочек Цыбульнику переслала. Нежное сочувствие... Ну, Мокину мы все знаем, а другие-то? Горяев острит. Вместо того чтобы возмутиться, он острит! А сознание где? Смотреть на вас противно!

Все это она выпалила разом, без остановок. Перевела дух, села.

- Кипятиться тоже не следует, - назидательно произнесла Анна Леонтьевна. - Случай этот, как я уже сказала, мы разберем на педсовете.

- Гнать надо, исключать обоих, - зашумели родители. - Это что же такое, на работе беспокоишься, что там с ребенком... Деньги отнимают!

- Я прошу слова!

Поднялась Карякина. Заговорила неловко, угрюмо:

- Тут все про деньги говорили. Деньги, деньги. Двадцать копеек, деньги, подумаешь... А главное забыли. Главное-то - это что Цыбульник их на чердак загоняет. Ребят маленьких.

Она помолчала.

- Ведь что он проделывал? В ряд ставил. На четвереньках ползать заставлял. Оплеухи, подзатыльники... И ему нравилось! Нравилось, значит, смотреть, как ребята терпят, а молчат... Власть, вот что. Власть ему нравилась. Как это называется?.. - Карякина исподлобья оглядела всех нас. Я заметил, как Витька Дельфин, сосед мой, пригнулся, расстегнул портфель, начал суетливо рыться в нем. - Фашизм, вот как, - продолжала Карякина. - А что этот гад Цыбульник пятачки отбирал - это не удивительно. Он такой.

Лида села. Все молчали. Неудобно как-то получилось. Крайность. А может, все-таки она права?

Все посмотрели на Вадима. Он сидел, небрежно откинувшись на своем месте. Пожал плечами, улыбнулся снисходительно.

- Ну, ты, Карякина, и скажешь, - вякнула было Лизочка Мокина.

А Вадим снова пожал плечами и проронил:

- Так это же Карякина. Не стоит затягивать собрание, домой пора. Ужинать.

Мокина и ее подружки засмеялись заливисто. Но остальные молчали.

Вдруг Карякина встала, ни слова не говоря, направилась к Вадиму. Деревянными какими-то шагами направилась. Взяла с учительского стола дубовую, выточенную в школьной мастерской указку. В полной тишине подошла к Вадиму и изо всей силы трахнула его этой указкой по голове.

- Так тебе будет понятнее, - сквозь зубы пробормотала Лидка.

Бросила указку и тут же направилась к двери. Следом побежал и Мишка, согнувшись под тяжестью двух портфелей - своего и сестры. Синий сатиновый мешок с кедами мотался, путался под ногами.

- Карякина, вернись! - крикнула Нина Харитоновна.

- Неслыханно! - Анна Леонтьевна даже руками всплеснула.

Поднялся шум. Цыбульники хлопотали около своего детища. Кажется, он довольно легко отделался - на лбу всего-навсего выскочила багровая шишка. Лидка, она ведь слабосильная...

- Травма! - громко объявила мамаша. - Гляди, Павел, какая травма! Что я тебе говорила? Давно надо было перевести сына отсюда. Теперь сам видишь.

- Да! Вижу! - гремел Цыбульник-старший. - Я это так не оставлю!

Теперь-то, конечно, он был на коне. Дура все-таки Лидка. Она ведь такой козырь им дала; можно сказать, своими руками спасла Вадима от наказания. Сделала его жертвой, а мы все разом превратились в обвиняемых. Весь наш класс с руководителем вместе...

Так я и сказал Витьке, когда мы с ним возвращались домой. Дельфин призадумался, покрутил носом, но все-таки со мной не согласился. Он сказал, что разные бывают ситуации и что Карякина в данном случае права.

- Знаешь, я такого от нее не ожидал. Так вот просто подойти и шарахнуть! При завуче, при классруке. Ну и молодец! А то я уж боялся, что Вадиму это хамство с рук сойдет. Порицание какое-нибудь вынесут, и концы в воду...

- А теперь ему и вовсе ничего не будет...

- С него достаточно! Лидка так ему врезала! Опозорила навеки. И выступила она здорово. В самую точку.

Дельфин помолчал, потом признался:

- Честно говоря, она меня смутила. Сидим, помалкиваем, посмеиваемся. Мы, парни... А Лидка все на себя взяла... Я думаю, теперь Цыбульник в нашем классе не задержится.

- Да ну!

- Точно. Жаль только, что Лидку исключат. А она человек. Ей бы надо учиться.

Мы оба замолчали. И так призадумались, что едва не попали под ледяной обвал - с крыш сбивали сосульки. А в лицо нам дул легкий теплый ветер, и асфальт кое-где уже просох. Ступать по нему было приятно: ноги как будто освобождались от зимних пут - сугробов и гололеда. У газетного киоска старуха содрала с корзины брезентовую покрышку, распаковала свой товар, это были синие подснежники. Первые в этом году.