Родина

«Для меня гораздо раньше, а для Михаила Васильевича Пермякова сегодня замдиректора окончательно прояснен. Было бы еще полбеды, если бы этот себялюб и мелкодонная душа обижался и ворчал, что ему дают «мало власти» и что, как он опять же обмолвился, не он «делает заводскую политику», а мы с Пермяковым, что, видите ли, его держат вроде в черном теле, «водят в мальчиках», — все это было бы полбеды. Самое плохое заключается в том, что этот цветущий завидным здоровьем молодой человек абсолютно не понимает ни значения дела, на которое он поставлен, ни жизни, его окружающей. Ему и невдомек, что у него и власти достаточно, и политику он делает, и поводов для завоевания авторитета, о котором он так тоскует, у него тоже сколько угодно. Глядя у это недовольное и вечно ущемленное в воображении своем так и хочется на примере вот такого Тербенева дружески предупредить многих наших юношей, вступающих на путь руководителей заводского труда: «Товарищи! Смотрите дальше и выше рамок порученного вам дела, не измеряйте его значения только заданиями сегодняшнего дня, смотрите дальше, воображайте, как это будет жить завтра. Поймите, «чувство нового» и новаторскую смелость, которым учит нас Сталин, мы открываем и в жизни и в самих себе, — значит, надо быть достойным этого нового!.. Как схватить его во-время, именно в ту минуту, когда оно нужно, как воздух? Иной молодой руководитель, может быть, думает, что для этого нужны какие-то исключительные личные качества, которыми обладают только необычайно одаренные натуры… Тем-то и замечательна эта новизна, неустанно рождаемая нашей советской жизнью, что она доступна всем, что она открывается широко и естественно, как сама природа!.. Но честолюбцу и завистнику новое никогда не откроется, потому что жажда личной славы ослепляет, а зависть опустошает. Нет, честолюбцы, завистники, эгоисты, искатели выгодной «конъюнктуры», любители угождать начальству — нет, не вам открывать новые горизонты! А ты, мой молодой друг, вооружась смелостью и терпением, будь готов ко всему: к борьбе за свою мысль и открытие, к борьбе, которая всегда сопровождается чьим-то непониманием или страхом — как бы чего не случилось, будь готов к длительным поискам, к испытаниям, к тревожным дням проверки. Таким-то вот образом ты и обогащаешь себя, — победа, наконец достигнутая тобой, покажет, как ты высоко поднялся!»

Тербенев не думает ни о чем подобном, и в этом его главная беда. За вчерашний день он, правда, кое-что сделал, поднатужился. Но, право, надо быть Тербеневым, чтобы возыметь надежду: можно-де «откупиться» от директора и парторга некоторыми цифрами и фактами деляческого порядка — вагоны, стекло, кирпич и т. п. Дешево ты наши души ценишь, паренек-сосунок, хотя ты и косая сажень в плечах!..

Ну что там еще говорить? Мы с Михаилом Васильевичем решили подыскать нового заместителя».