Родина

Прежде, когда Чувилев приходил в их землянку на Садовой улице, колол дрова и вообще помогал по хозяйству, Банникова всегда искренне благодарила этого широкоплечего, немного неловкого юношу. Но чтобы он стал руководить ею, матерью семейства, — «такая зелень, подумайте!» — с этим Ираида Матвеевна никак не могла примириться. Сменный мастер, словно угадывая настроения Ираиды Матвеевны, не подходил к ней, а разговаривал всегда с Виталием. Скоро поняв, что сменный мастер по мелочам не вмешивается в работу бригады, предоставляя эту заботу бригадиру, Ираида Матвеевна немного успокоилась: значит, ближайшим ее руководителем остается ее сын. Когда бригада Виталия Банникова впервые перевыполнила план, Чувилев подошел к Виталию, крепко пожал ему руку, потом поздравил и всех остальных. Ираиде Матвеевне он сказал отдельно, ласково улыбаясь темносерыми глазами:

— А за вас, Ираида Матвеевна, я вдвойне рад! Как мать, вы отлично понимаете, о чем я говорю!..

«А ведь умен, чертенок!» — подумала Банникова.

Конечно, она понимала, к чему он клонит: она уже могла гордиться своим сыном, да и Виталию за мать свою уже не стыдно было перед людьми. Этот зеленый сменный мастер своим поздравлением напоминал ей и о том, что она уже не та одичавшая от тоски Банникова, которая жила в землянке. Летом сорок четвертого года Ираида Матвеевна, торопливо шагая к заводу, с волнением думала, как-то сегодня пойдет работа, «не сдрейфит ли» кто-нибудь, о чем иногда беспокоился вслух Виталий. Ей нравилось также, что Виталий, заботливый и серьезный, выглядит совсем взрослым. Она привыкла ревниво следить за работой «великовозрастного» Павши и другого члена бригады, тоже школьного приятеля Виталия, бледного юноши Ванечки Рыбасова. Павша был добродушен и леноват, а у Ванечки быстро менялись настроения, и каждого из них по-своему Ираиде Матвеевне приходилось иногда подтягивать. Слова «честь бригады» Банникова уже научилась подкреплять находчивыми замечаниями и насмешками, которые и Павшу и Ванечку очень задевали, и оба в таких случаях торопились наверстать потерянное.

Теперь Банникова понимала характер Лизы Тюменевой и даже подружилась с ней. А однажды Лиза ее растрогала до слез, сказав как бы мимоходом:

— Зайдите, Ираида Матвеевна, в завком: там для вашего Виталия ордер на костюм приготовлен.

В начале августа Чувилев вызвал к себе Виталия и, хитро прищуривая глаз, спросил:

— Желаешь жить в сорок пятом году?

Год назад Виталий не понял бы этого вопроса, а сейчас навострил уши.

— А что? Разве уже недалеко осталось?

— Все зависит только от тебя. Вот у меня здесь подсчитано: если ты за август — сентябрь — октябрь еще усилишь работу, продукция твоей бригады в ноябре шагнет к первому января сорок пятого года.

— Я попробую… Постараемся, — ответил Виталий.

На десятый день после этого разговора имя Виталия Банникова и всех членов его бригады стояло на красной доске скоростников. О бригаде написали в многотиражке, номер которой Ираида Матвеевна у себя в квартире повесила на стену.

В дверь постучали.

— Войдите! — приветливо откликнулась Банникова, довольная тем, что любому из соседей она может показать этот номер заводской газеты.

Вошел Игорь Чувилев.

— Виталий, ты дома? Прекрасно. Ты нам очень нужен для одного важного дела.

Чувилев рассказал, что рабочие железнодорожных мастерских, где тоже, наряду с восстановительными работами, развивается движение скоростников, просят послать им докладчика, который мог бы поделиться своим опытом. Бюро комсомола решило послать к железнодорожникам Банникова.

— Ты недавно вступил в комсомол, покажи свои силы.

— Какой же я докладчик? — смутился Виталий. — Да и о чем я буду рассказывать?

— А вот о том, как тебе вначале было трудно, как ты стал выправляться…. и как ты в ноябре надеешься въехать в сорок пятый год!.. Что, разве скучно об этом рассказывать? — и Чувилев выжидающе посмотрел на мать и сына.

Довольная улыбка расползлась по лицу Виталия.

— Но знаешь, что трудно мне, Игорь!

— Что трудно?

— Да, понимаешь, трудно мне вспоминать, какой я был… — Виталий разводил руками и стесненно пожимал плечами: — Слушай! А если я не буду рассказывать, как я дурнем был? Может быть, мне сразу начать с того, как я за ум взялся… Одобряешь?

На другой день Банникова, проводив сына, долго смотрела ему вслед. К железнодорожникам Виталий пошел в новом темносинем костюме, высокий, сухощавый молодой человек, каждое движение которого казалось матери полным достоинства.

* * *

Евгений Александрович Челищев с апреля исполнял обязанности главного инженера завода.