Родина Богов

– Власть у нас есть, – сказали. – Не обманешь нас, варвар. Лучше мы подождем немного и сами пойдем, куда хотим. Ваши братья в Подонье богато живут, а потому слабы против нас. Если вы не согласитесь освободить для нас полуденные земли, сами возьмем.

– Коль начнете скуфь воевать, арвары не вытерпят этого и с мечами пойдут от края до края, как уже бывало. И не видать вам пощады нигде, ибо вы, дерзкие, посмели пробудить нас от сна забвения. Хоть не найдем мы мира с вами еще много лет, зато уж вам никогда не жить самим по себе.

Снова сошлись богодеи голова к голове, шептались долго, а потом говорят:

– Согласны отойти от городов, но ты, варвар, дай нам в залог сыновей своих. Если хитростью нас возьмете, обры из живых кровь выпьют.

– Дам, – ответил им Сивер. – Но чтоб носили их в носилках рядом с вами, а вы бы бдили, чтоб и волосок с головы не упал.

– Будь по твоему. Кликнул Сивер своих сыновей.

– Оставляю вас в залог супостату, – сказал им. – Жизнь ваша будет многотрудной, да терпите во имя мира. Придет срок – выручу.

С тем и отдал их в руки богодеев. Те же посадили сыновей в носилки, гад ползучий разинул пасть, заглотил и будто насытившись, пополз прочь через поля и холмы, в темный лес. Тут растворились городские ворота, вышли осажденные к Сиверу, славят его и дивятся, как это удалось ему с обрищем совладать в одиночку и меча не обнажив?

– Откупился я от змея, – признался старый варяг.

– Сколько же заплатил? В сей час соберем да вернем тебе!

– Много заплатил обрищу, мир всегда дороже войны, – сказал. – Чтоб мир утвердить, я сыновей не пожалел, коих сам родил. Так не пожалейте вы полуденных земель, кои божьим даром достались.

И поскакал к своему брату.

Арвары же тем временем соединили свои дружины и стояли близ реки Волхов, прикрывая полунощную столицу паросья, Благород, ожидая, какую весть привезет посольство. Но ранее Кладовест принес молву, что уползло обрище от каменного града Нерея и ныне жители его ликуют, прославляя Сивера.

А он вернулся один, поведал Сувору, как и чем откупился от обрища.

– Исполнил ли мою просьбу? – спросил государь.

– Исполнил, брат. Есть среди богодеев молодой и бритый. Правда, уж обрасти немного успел, но видны еще следы твоего засапожника. Все остальные старые и длинноволосые.

Целый месяц томились в добровольном плену сыновья Сивера, покуда от всех росских областей собиралось вече. И все это время неумолчно звенели колокола, из полуденных и полунощных, из западных и восточных сторон мчались во весь опор небольшие княжеские ватаги, не жалея коней, то и дело меняя на подводных, дабы поспеть к сроку. С каждым днем все теснее становилось на площади Благорода, а шум и вовсе не умолкал, ибо судари земель, сойдясь между собой и не дожидаясь, когда съедутся остальные, уже судили да рядили, как ответить обрищу. А когда государь росов, Родислав, ударил в колокол и молвил свое слово, вскипела и вспенилась вечевая площадь.

Полунощные росы нив сеяли мало, а больше жили с промыслов горных и соляных да с лова, за что их и прозвали словене, а сторону их Словения. Но страдали они от обрища более всего, потому согласились уступить ему далекие плодородные земли. Но те росы-крести, что жили в полуденных степях от реки Вранеж по Дону и Ра до полуденных морей, коих еще называли скуфь за валяные шапки, и сторону их – Скуфия, воспротивились, поскольку набегов и вовсе не испытывали, но слышали о них и не хотели соседствовать с обрами. А потому разгорелась на вече свара великая и никто не желал уступать. Вещие старцы, кои блюли Правду на вече, не вмешивались и сидели под вечевым колоколом, грустно опираясь на свои мудрые посохи, и изредка перекидывались взглядами. Старцев этих еще называли погашенными, ибо для отделения Правды они чертили на земле кон, который с Кривдой не переступить, к какой бы хитрости не прибегали.

День спорили между собой, второй и уж слушать не хотят друг друга, вот-вот схватятся в рукопашной, поскольку каждый ступивший на вечевую площадь лишался всякого оружия. И некому было рассудить росов, ибо Родислав, по обычаю, снял с себя власть, ударив в вечевой колокол, а старцы и боярые мужи сами разделились и тоже встали один на другого. Русов же, как в старину бывало, призывать в судьи не захотели, мол, им тоже выгодно избавиться от обров, так что с полунощными они заодно будут. А обратиться к волхвам со Светлой горы или к бессмертной Вящеславе – дело долгое, да и то скуфь не надеялась, что рассудят они по справедливости, дескать, могли сговориться с ними варяги и словене.