Родина чувств

Красивый, стройный, но ещё не вовсе худой чёрный пёс на высоких лапах аккуратно достаёт из помойки завязанный пакет и относит его на место почище, на дорожку неподалёку. И со знанием дела, помогая себе лапами, развязывает узел зубами. Тут же идёт гражданка с сумками, набитыми разнообразной снедью. Тропинка недостаточно широка, чтобы разойтись на ней вдвоём и женщина, махнув поклажей, отгоняет собаку прочь. Та, прижав уши, убегает, с сожалением оглядываясь на добычу, которой не удалось отведать.

– И так каждый раз, – думает собака.

– Развелось их…– злится гражданка.

Иногда, глядя на людей, хочется поинтересоваться, задумываются ли они о том, что было бы, если бы они появились на свет тем щенком, мимо которого они проходят равнодушно. Тем муравьём, которого не жалко растереть в труху подошвой, тем голубем, которого так весело – подманить горстью семян подсолнечника поближе к ботинку, а потом размазать по асфальту.

Так не бывает?! Увы… Нет предела низости человека.

Говорят, что на Диксоне много собак, брошенных теми, кто переехал на большую землю. Насытившись преданностью и защитой, подло воспользовались слепой собачьей верой в людей и предали их. О чём думает собака, провожая взглядом улетающий вертолёт, в котором сидит её хмельной от предвкушения встречи с семьёй хозяин? Брошенная при минус пятидесяти по Цельсию, с голодным брюхом, что чувствует эта мокроносая?! Глубокое удовлетворение?! Или рвущую на части боль?! От того, что не может поверить в происходящее. Кто-нибудь подумал об оставленных там? А ведь большинство не доживает до весны…

Когда приходится подкармливать бездомных собак, смотришь на то, как они едят, как дрожат и подкашиваются их лапы, как плотно прижат к телу хвост… Не достаёт сил оторвать глаз от этого зрелища. Они нам благодарны. Они, те, кого мы, люди, сделали бездомными и несчастными, благодарны нам, сволочам, за то, что мы им даём объедки со своего стола…

– Детка, иди, погоняй голубей! Возьми веточку.

– Остановитесь!

– Да, что им сделается, он ещё маленький!

– Но вы-то, вы!..

А ведь банально восприимчив ребёнок. Как его настроишь, так он и будет в течение жизни…транслировать вокруг, – хорошее и правильное, или наоборот.

Среди зверей, конечно, попадаются и грубые, и жестокие, и хитрые. По-разному бывает. Но мы-то считаем себя умнее. Прорицаем, наставляем, предрекаем… и обрекаем на страдания зависимых от нас. Но не беспричинно! Так мы сохраняем свою первозданную уникальность. Игнорируя проявление личности в иных, непохожих, мы защищаем свою зону обитания. С отчаянной яростью, присущей загнанному в угол зверю.

Все мы закидываем невод в пучину жизни. И чаще вытягиваем его пустым, или наполненным тяжеловесным вздором. Утомлённые этой путиной, от зависти к тем, кто не нуждается в поисках смысла жизни, но живёт, не берём на себя труд помочь, когда можем. Некогда нам, когда нам не надо.

…Приятно наблюдать, как едят птицы зимней порой. Налипшие на клюв крошки, весёлые сытые искорки в кабошонах глаз. Их уверенность в том, что кормушка будет наполнена до той поры, пока… Пока не наступит весна!

Даже дятел время от времени стучит по подоконнику, как ложкой по столу, и просит каши. Он неглуп этот дятел, и знает толк в деликатной пище. Он верит в нас. Он всё ещё верит…

Белый карандаш

Однажды… Любуясь на разрисованное облаками небо с погнутой монеткой луны, вспоминаю вдруг, что в детстве любимым карандашом был белый.

– На что ты его тратишь? – спрашивала мама.

– На всё! – С улыбкой во всё лицо отвечала я.

А ведь когда-то я всех любила… Весь мир, всех людей без исключения. Грустными или злыми, они казались заблудившимися в себе. Заглядывая через плечо в их набор цветных карандашей, обнаруживала, что почти у всех белый лежал нетронутым. Не верилось, что такое возможно.

Но… у каждого в жизни свой интерес. Кто-то мечтает прожить целый год в стае дельфинов. Кто-то – о большой семье. Иным – всё человечество видится одной семьёй. А в каждом, по-отдельности, угадываются черты близкого, ранимого существа, в котором находишь своё, созвучное сердцу.

Есть и те, которые воплощают фантазии, собирают подле себя родных людей. Родных по крови, по духу, по отношению к миру. И когда такие уходят под зонт радуги, прикрывающей устремления живущих, дело, которому они посвятили себя, становится ненужным. Ибо – у каждого свои конфеты.

Но можно же, никого не обижая, подержать поданную тебе конфету в руке и незаметно сунуть её в карман. Порадовать недолгим визитом, словом, сказанным в нужный час. Каждый из нас в состоянии спасти чужую мечту. И это стопроцентная гарантия того, что однажды не дадут исчезнуть с лица земли и вашей…

Тот, кто не ценит прошлого, и будущего не оценит. А те, кто не чувствуют вкуса настоящего? Они рисуют свою жизнь, во всём её многоцветии. Ломая грифели, прокалывая ими в ярости чистый лист бытия насквозь. И забывают про тот, единый и простой – яркий и скромный белый цвет. Он остаётся нетронутым и забытым. Трогательным в силе своего сострадания и участия. Он лежит и ждёт. Когда вспомнят, наконец, и о нём…