Родина крылья дала

— Владимир Васильевич, а что вы здесь делаете?— удивленный и саркастический вопрос одного из пассажиров. Я не понял, в чем дело. Он пояснил: — Космонавт, а едет в автобусе.

Стараюсь вежливо и корректно ответить любопытному:

— Еду к своему другу на улицу Калиновского, — стараюсь не замечать взглядов всех пассажиров, уже обращенных в мою сторону, — не скажете ли, на какой остановке мне надо выходить?

Однако пассажир не обращает на мой вопрос внимания и на весь автобус кричит:

— С нами едет Коваленок, давайте его попросим рассказать что-либо о космосе…

Пришлось выйти на первой же остановке и дожидаться следующего автобуса.

Вроде бы и мелочь, на которой не стоило бы заострять внимание, но она мешает быть самим собой. А ехал я к своему другу, с которым вместе много прошагали по дорогам детства, Павлу Васильевичу Назарову.

Крайне отрицательно отношусь к приглашениям в президиум только лишь для того, что там должен быть космонавт. Я не шучу, это правда. Приглашают для придания весомости мероприятию. Не езжу на такие посиделки, ненавижу их. Я понимаю, что даже к случайным обращениям надо быть очень внимательным. Были случаи, и неоднократно, когда в том или ином общественном месте кто-то подходил, вежливо и корректно вступал в разговор, предварительно представившись. Это не только не отягощает, а даже нравится: завязываются новые знакомства, появляются взаимные интересы. Вот так я познакомился с видным ученым, бывшим директором Института физики АН БССР Борисом Ивановичем Степановым. Это случайное наше знакомство на Белорусском вокзале в Москве впоследствии переросло в тесное сотрудничество не только на земле, но и на борту космических станций.

Что же касается роли известности в общественной работе, то лично мне она помогает, и помогает очень сильно. Почему помогает? Да по очень простой причине. Ведь я уже проверен в большом деле. В космос мы летаем не только ради того, чтобы проявлять мужество и героизм. Нам вверяется сложнейшая техника, поручаются ответственные программы исследований, экспериментов, от которых ожидается большая отдача. Такого рода известность позволяет решать сложные житейские вопросы. Особенно помогает она мне как депутату Верховного Совета БССР. Мне легче войти в высшие инстанции, так как там уже обо мне слышали, хотя и не знают лично. Поэтому-то люди верят, надеются, что вопросы, с которыми они обращаются ко мне, будут решены. Я не понимаю тех депутатов, которые стесняются при решении сложных вопросов дойти до облисполкома, Совета Министров, объясняя порой свою бездеятельность шаблонным образом: «А кто меня туда пустит?»

Депутата не должны впускать, депутат должен входить. Если он этого не может сделать, значит, он избран случайно.

Отрицая напрочь положение «свадебного генерала», я в то же время с большим желанием иду на встречи с коллективами в различные аудитории. Земляки в этом убедились, приглашают часто — и я не отказываюсь.

Меня однажды спросили, а что я имею от встреч?

Ответить было трудно. Думаю, «имеют» обе стороны. Те, кто приходит на встречи, ближе знакомятся с проблемами освоения космоса, получают ответы на волнующие вопросы. Я всегда ставлю перед собой цель рассказать о работе космонавта, об успехах и недостатках в своем сложном деле. Всегда хочется быть пропагандистом новой информации. В этом плане известность воспитывает меня и ко многому обязывает. Чтобы правдиво и доступно отвечать, надо самому много знать, а чтобы знать, надо постоянно заниматься самообразованием.

Особое значение я придаю встречам со школьниками, молодежью. С ними всегда веду разговор на равных. Вспоминается первый приезд в свою деревню Белое после неудачного полета на «Союзе-25». Отношение ко мне тогда было разное: были сочувствующие, были осуждающие и были среди знакомых такие, кто не верил в дальнейшие мои полеты в космос. Ко времени приезда на родину я уже снова готовился к новым полетам; вместе с Александром Иванченковым дважды дублировали своих коллег: Юрия Романенко и Георгия Гречко по программе 96-суточного полета и Владимира Джанибекова и Олега Макарова по программе экспедиции посещения. Посещение основных экспедиций было делом новым, организовывалось оно впервые в истории космонавтики.

Приезд был кратковременный. Рассчитывал побыть у матери с бабушкой, запасти дров на зиму, навестить родственников, походить на лыжах, короче говоря, отдохнуть перед подготовкой к 140-суточному полету. Однако в первую же ночь после приезда в деревню меня отыскал Нифодий Адамович Гуринович, работавший тогда первым секретарем Крупского райкома партии. Он изложил целую программу моего пребывания в районе, которая напрочь опрокидывала все мои личные планы. В основном это были встречи со школьниками, работниками партийно-хозяйственного актива района и колхозниками нескольких хозяйств. Для меня это были психологически трудные моменты, так как я предполагал, что основной интерес моих собеседников сосредоточится на причинах нестыковки. Как я уже потом, после встреч, понял, это была моя первая возможность ощутить бремя славы.