Родина слоников

Много знающий и скоро состарившийся писатель Бартенев надумал не в добрый час проездиться по родным местам. В бывший облезлый детдом с палой листвой, где когда-то не дали сдохнуть и сесть. К брату-рецидивисту Погарцеву, злющему на весь мир за то, что не дал сдохнуть, а сесть — дал. К брату-обжоре Кускову, когда-то пожалевшему брательнику краюхи и теперь суетливо закармливающему, заваливающему осетриной и грибками свою и его память о том несытом годе и том разделившем их дверном пороге. Ходил и курил — по-маяковски, с закусом, как все они, начавшие курить в детстве, с оглядкой на фронтовиков-папиросников.

Мед-пиво пил. Вспоминал то, что в любых испытаниях у нас никому не отнять — потому что никому оно, кроме нас, не надо.

Тот обманувший крик: «Твой батька нашелся!» Отцов кортик — единственную оставшуюся вещь. Венеру с аккордеоном — особый тип королевы офицерских торжеств, с глазами и волнистой завивочкой, одну на весь стопроцентно мужской мир.

Все всплыло разом: сборная разношерстная мебель в комнатах учителей — панцирные кровати рядом с креслами-качалками; что куплено по случаю, что притаранено с неметчины. Брошенные на стульях во дворе оркестровые трубы. Бюст сердитого Платона. Злой-добрый грузин-директор (единственная приличная роль Бухути Закариадзе, фирменного Сталина семидесятнических киноэпопей). Безногие инвалиды, ворованные слепцовские очки, сообщения о поточных казнях фашистских преступников — на базарных площадях Смоленска, Николаева, Херсона. Парты-откидушки, мычание в строю, чужая одежда на вырост.

Голодные чайки, голодные собаки и голодные дети.

У Виктора Ерофеева сказано:

«Я переживаю за немецкий народ, потому что на нем, по-моему, лежит грех».

Так.

P. S. Мои нашлись в 46-м, тридцатишестилетний полковник-танкист и одиннадцатилетний наводчик банды Боярина; в самый первый день, когда прорвавшиеся танки отрезали дедов полк от городка комсостава, будущему наводчику было шесть и он уже твердо знал фамилию. Они нашлись через пять лет окружений, переправ, спаленных машин, обугленных людей, трех орденов Ленина, дистрофии, вокзального воровства, побоев и педсоветов, так и не решивших, что уже пора сажать.

Везуха, да?

«В зоне особого внимания»

1977, «Мосфильм». Реж. Андрей Малюков. В ролях Борис Галкин (лейтенант Тарасов), Михай Волонтир (прапорщик Волентир), Анатолий Кузнецов (майор Морошкин), Игорь Иванов (сержант Пугачев), Сергей Волкош[18] (рядовой Егоров). Прокат 35,4 млн человек.

Культ воздушного десанта в России начался с фирменного голубого берета. В 1969-м, сразу после Чехословакии, где элитные части впервые утерли нос обычным строевикам, министр обороны пожаловал крылатой пехоте щегольскую обнову — голубой берет стоячим пятаком. Прообразом будущей шапки-непобедимки стал неуставной зеленый берет американских коммандос, в 1962-м утвержденный президентом Кеннеди в качестве форменной отлички спецвойск. Впервые столкнувшись с этой невозможной красотой во Вьетнаме, советские военные специалисты задумались об аналогах. Результат превзошел самые смелые расчеты. С начала 70-х голубой берет становится заветной мечтой любого трудного подростка, а десантник — знаковой фигурой жизни и кино.

Разрядка к этому моменту очевидно забуксовала. Друг Никсон погорел на Уотергейте, Америку тряхнул энергетический кризис — итог войны ближневосточных союзников СССР и США, к тому же торчащие уши многочисленных террористических организаций левых ультра, с начала 70-х изводивших белый мир взрывами и угонами, недвусмысленно указывали на адрес предприятия-изготовителя — Москва, Лубянская площадь, 2. В пору разоруженческих саммитов и неизбежно лояльного отношения к диссидентам Андропов бросил весь свой аппарат на воспитание многонациональных марксистских шаек, способных бомбой и прикладом дестабилизировать шаткие социал-демократические режимы Западной Европы, — теперь всю эту нежить начали потихоньку отлавливать и «колоть» озверевшие от жертв итальянские, немецкие и израильские следователи. Победивший на выборах в США демократ Картер еще успел продлить ОСВ-1 и подготовить ОСВ-2 — но эра «союз-аполлоновских» объятий подходила к концу. В Америке уже зрел рейганизм, подводные лодки в нейтральных водах опять изготовились к сближению, а боевое дежурство снова стало совсем-совсем боевым.