Родина слонов

Через несколько трав после того, как возвеличился Истома, появилась на славянской земле новая сила. Никто не знал, откуда взялось братство лютичей и кто им верховодит. Только слухи ползли, что-де сам Чернобог адептам покровительствует, а те, кто примкнул к братству, неимоверным могуществом обладают и даже в волков по своей воле могут оборачиваться. Долго искал Ловкач способ притулиться к этой новой силе, но сменилось две травы, прежде чем он нашел входы-выходы. Человечек один, из купеческих, пособил. Присоветовал, с кем поговорить да на кого сослаться. Сперва решил было Отец Горечи, что-де Ловкач князем Истомой заслан. Хотел Ловкача на капище порешить, да одумался — не иначе Чернобог подсказал, что ошибся. И стал Ловкач оказывать разные услуги Отцу Горечи — предводителю братства. Сперва мелкие — принять да обогреть кого из братьев, а потом и покрупнее. Было дело, даже проведал, как у Истомы золотишко из кладовых умыкнуть... А уж сколько обозов, возвращавшихся с полюдья, братья по указке Ловкача разграбили... Отец Горечи в долгу не оставался, помогал Ловкачу недругов живота лишать. Едва князь возвышал кого-то из дружинников, Ловкач слал весточку в братство, и новый фаворит внезапно исчезал...

О сношениях с братством лютичей кмети княжьи не знали, а то не Ловкачом бы Божана нарекли, а Мертвяком. И прозвище бы за ним после четвертования позорного закрепилось. Потому — нельзя двум хозяевам служить.

Через пару зим Ловкач стал ведать княжьими закромами. Изрядная доля всего, что там оседало, переходила к сродственнику Филиппу, который расплачивался с Ловкачом звонкой монетой. Кое-кто из кметей знал про лиходейства ближника, да помалкивал — иных Ловкач запугал, иных подкупил. Кто пожелает связываться с княжьим ближником? Впрочем, один было пожелал. Ловкач только намекнул человечку в посаде, что с братством был связан, и кметя нашли с порванной шеей и выпущенными кишками в окрестном лесочке. Рядом с телом виднелись следы огромных волчьих лап, каковых следов у обычных волков не бывает. Долго еще шептались в посаде, что-де в Куябе оборотень завелся. Оборотень сей не то что людинов — и воев не щадит, в логово утаскивает и там рвет.

А князь в Ловкаче и впрямь души не чаял, привечал как родного. И все потому, что через ромейских купцов, знакомцев Филиппа, добывал проходимец для Истомы удивительный порошок, приносящий счастье. Князь растворял его в вине и надолго забывал о всех невзгодах.

Когда вой стали потихоньку роптать, смекнул Ловкач, что теряет князь удачу, и решил: настало время о себе позаботиться. Награбить добра побольше, пока возможно. Оборотить добро в дирхемы да и сбежать в Византию с одним из ромейских купцов (к Филиппу многие ромеи наведывались, и Ловкач, не будь дурак, свел полезные знакомства). Чего ему делать на Полянщине-то, с мужичьем сиволапым якшаться? Ловкач видел, какие статные купцы ромейские, как лоснятся от довольства. А чем он хуже? С богатством, поди, и он купцом стать может, хоромы из камня, про какие Филипп рассказывал, выстроит, птиц диковинных с пышными хвостами заведет. Правда, у птиц тех, со слов родича, голос дурной, зато красивы... И сад с деревами разными у него будет, а в саду том девы в белых одеждах, слух пением услаждать мастерицы. А может, и не только пением, он ведь от своих богов отказываться не намерен, а боги всякое позволяют... Здесь же скоро красные петухи по весям поскачут. Полыхнет земля полянская... Чего зазря пропадать-то?

Но жизнь распорядилась иначе. Появился на посаде неприметный мужичонка, в подмастерьях у кожевника перебивался. Наведался тот мужичонка к детинцу да дождался, пока Ловкач из ворот один появится; верно, долго ждать пришлось. А как увидел княжьего ближника, заступил дорогу и вещицу тайную показал — железный кругляш, в центре волчья пасть, а от пасти лучи расходятся, как в Перуновом обереге. По тому знаку всякому послушнику братства лютичей надлежало выполнить, что велит его предъявитель. Мужичонка повелел, чтобы Ловкач народ мутить принялся. Чтобы обирал веси после того, как там уже побывали княжьи мытари. Обирал до последней нитки, да с жестокостью, да под видом княжьих кметей. Чтобы палил непокорных да сек мечами и чтобы с бабами вой безобразили.

Выполнить повеление оказалось несложно. Слава за Ловкачом утвердилась, что богатство к нему само липнет. Собрал ватагу из воев, на все готовых ради наживы, да потихоньку начал промышлять по весям, огораживаясь именем князя. Поляне и пикнуть боялись. До поры до времени... Дошли-таки слухи, не до князя, до тиуна княжьего Любомира. Тиун как-то отправился с дружиной в полюдье да в одной веси прознал, будто бы уже кто-то приходил от князя. Пришлось Ловкачовой ватаге затаиться.

Ну ничего. Теперь, когда всяк, кто мало-мальски о себе печется, Куяб грабит, Ловкач свое наверстает. Весельчак, Хорь, Нетопырь и Мясник ему в том помогут. Жаль только, что Отец Горечи не позволил ему уйти от Истомы. Ничего, придет истинный господин Ловкача к власти, небось не обидит.