Родина – за нами!

Наглые англосаксы, доннер-веттер, гнали через контрабандистов морфий и кокаин. Все знали, что продажные шкуры-союзнички, румыны с венграми, пропускали через себя до десяти курьеров в месяц. Белые порошок всплывал тут и там, знай, успевай помогать ребятам из полиции, находи новые каналы, дави и прижимай к ногтю британских выкормышей.

Вилли был совсем мал, когда немцы сцепились с англичашками в Африке. Зато помнил удар по Лондону, уничтоживший столицу Британии и заразивший огромный кусок острова радиацией. Тогда он не понимал веселых криков на улицах, радостных лиц, ожидания скорейшей капитуляции врага…

Вилли хорошо запомнил страх, навалившийся чуть позже. Все молчали, только по радио, три раза в день, повторяли и повторяли про меры. Тогда будущий шарфюрер уже отправился в школу где, вместе с первыми уроками грамматики и счета, их учили пользоваться респираторами, противогазами, правильно находить укрытие и узнавать направление бега, делая поправку на ветер, если вдруг по городу закричат ревуны.

Счетчики, установленные сразу после Лондона, молчали. Лишь как-то раз, заставив город содрогнуться, они тихонько потрескивали, остановившись в «нормальном» диапазоне. Урок возмездия тогда прошла вся Германия, урок такого страшного возмездия, что некоторые надломились, не желая умирать из-за «чужих амбиций». Про амбиции Вилли ничего не знал и слушал слова дяди Руди, ветерана Вердена, жившего ниже этажом. Тот, мрачный и щурившийся от дыма плохо пахнущей эрзац-сигареты, крыл плохими словами всех и вся.

Дядю Руди забрали в красивую черную машину «адлер» на следующий день после «амбици», а вернули лишь через неделю: похудевшего еще сильнее, совсем седого и теперь замолчавшего.

Огненный шквал, прошедшийся по Балтике, когда русские большевики уничтожили Пенемюнде и грохот скал Норвегии, где отомстили англичане, дошел до Зальцбурга эхом, заставившим трещать фундамент жизни сотен тысяч. Радиация, неощутимая и смертоносная, заставляла думать. Пусть и не всех.

Война швыряла в топку немца за немцем, загребая заодно всех, отсидевшихся в компанию сороковых годов. Союзников, милых друзей чехов, болгар, шведов, норвегов, раздухарившихся после взятия Ленинграда финнов, и остальных, признавших Франко и Муссолини на юге. Война завертелась с новой силой в начале пятидесятых, когда русские, во время передышки, разработали свою Сибирь, а немцы добрались до сокровищ Африки, наполовину сданных оставшимися корпусами англичан, австралийцев и почти уничтоженных французов с поляками.

Страх не ушел, но затерся, заснул, изредка просыпаясь. Белый порошковый яд, дарящий странные сны и видения, будил его, заставлял снова думать о глупой войне. Наркотики пошли в Германию густо, последние пять лет возникая тут и там.

Англичане, кто же еще, отправляли их сюда, желая спустить немецкую нацию по трубам мирового ватерклозета. Наркоман — не человек, а говорить о его отношении к арийской нации и ее целям — глупо.

Добряк Вилли, ходивший в свою старенькую «шуле» восемь лет, в прошлом году брал своего математика. У того болели сразу двое детей, двойняшки, математик решил подработать «толчкачом» в самом городе. Кто бы мог подозревать в добром и приятном, даже остававшимся полноватым, учителе математики наркоторговца? Никто не мог, а Вилли сумел.

Вышел на след, вцепился псом и не отпускал, пока не раскрутил маховик, подаривший ему, простому шарфюреру, целый выводок, снабжавший рабочие кварталы и районы среднего класса белыми порошками этого яда, идущего из Азии, где британцы заставляли афганцев растить мак для своих подлых нужд.

В старой-доброй Германии экономия. Даже подленьких негодяев, решивших травить будущее арийской нации своим нарко-дурманом, повесили не всех. Главного, настоящего уголовника, казнили на площади, показав жителям судьбу каждого, решившего повторить такой путь. Остальных отправили на работы, руки нужны всегда. Преподавал уравнения? Будешь рубить уголь в Руре. Учитель не захотел и повесился в камере, сразу после очередного допроса.

С учителем Вилле не виделся. Краснел, объясняя свое отсутствие на допросах, но командиры понимали, похлопывали по плечу и даже изволили смеяться. А Вилли прилетело повышение. Он его ждал.

Вместе с допуском, позволявшем двигаться дальше. Как ждал этого последние пять лет, когда он поступил в недавно открытое училище СС, где юношам и девушкам преподавали нужные дисциплины. Добрый старина Вилли шел вперед локомотивом, стараясь стать лучшим повсюду. За спиной у него ничего не оставалось — семья погибла в терракте, устроенном коммунистами, возникающими в стране все чаще и чаще.

Тогда погиб весь их дом, рухнув, слившись с волной, прошедшейся по кварталу. Вилли выжил, его отправили в лагерь гитлер-югенд и телеграмма встретила его в лагере. Вильгельм справился, ведь в его жилах текла настоящая арийская кровь. Круглый сирота? Германия не оставит его, поможет, такие нужны.

Взрывом унесло и трех учителей со школы. Оставался только Руди, Рудольф, друг детства, что вместе в футбол, гонять на стареньких велосипедах, вместе в секцию бокса…