Родинка в законе

Своеобразной внешностью обладала и хозяйка дома. Когда он первый раз увидел Варвару Ильиничну, то поблагодарил провидение, что рука оказалась крепко зафиксирована, потому что иначе, не удержался бы и перекрестился. При том, что образ Бабы Яги у него, до этого дня, ассоциировался только с персонажем сказок Александра Роу, воплощённым в жизнь бесподобной игрой Георгия Милляра, но глянув на высокую, плотную фигуру Варвары Ильиничны, Артём понял, что настоящая Баба Яга выглядит именно так. И дело было не в отсутствии нескольких зубов, и не в крупной родинке на подбородке, заросшей седыми волосками. Пожалуй, самым страшным показателем принадлежности женщины к нечистой силе, оказались глаза, угрюмо изучающие его из-под ощетинившихся белых бровей. Два затянутых тиной болота, мерцающих между морщинистыми, припухшими веками. Когда их взгляды случайно столкнулись, Артём трусливо вздрогнул и прочитал обрывки молитвы, непонятно каким образом сохранившиеся в памяти. Эмоциональная атака сразу на все органы чувств: и запахи, и приглушённый свет, и непонятно откуда доносящееся убаюкивающее урчание кота, вызвали в сознании детский ужас перед неподдающимися объяснению явлениями. А когда ещё и старый платок, перевязанный крест-накрест на груди Варвары Ильиничны, моргнул, Артём почувствовал себя совсем неуютно. Успокаивая дрожащее сердце, он внушал себе, что никакие русалочьи хвосты в глазах хозяйки дома не мелькали, водяной не подмигивал, а вообще, ему пора домой. Вдруг платок зашевелился и громко протяжно мяукнул. От неожиданности Артём сначала вытаращил глаза, затем крепко зажмурился и только после этого с трудом сдержал улыбку. Гордо топорща рваное ухо, из складок платка на него косился старый потрёпанный кот. Любимец Варвары Ильиничны щеголял стандартной дворовой расцветкой и обладал весьма покладистым характером. Вывод о характере Артём сделал, наблюдая за поведением кота, который за десять минут, пока Варвара Ильинична осматривала рану, расслабленно урчал, зевал и изредка щурил в его сторону безразличный, усталый взгляд.

Первое время Лена успокаивающе похлопывала Артёма по плечу, давая понять, что Варвара Ильинична совсем не тот страшный сказочный персонаж, каким хочет казаться. Впрочем, Артём очень скоро и сам понял, что хозяйка дома намеренно поддерживает имидж отрицательного героя. «Больше боятся, меньше в гости таскаются» – бурчала она себе под нос, наливая воду в поилку висящей на перекладине клетки. Целительницей Варвара Ильинична оказалась знатной. Боль медленно уходила, оставляя чешущуюся, шелушащуюся рану.

Выздоровление шло полным ходом, и Артём всё чаще начал задумываться о возвращении в город.

–– Ростик вчера звонил, – шептала Лена, строго следя, чтобы наваристый куриный суп был съеден до последней капли. – До сих пор, гады, сидят в засаде. Тихонько так. Ни телевизор не включают, ни по телефону не разговаривают. Если бы ещё писять умели в себя… В этой квартире сливной бачок так орёт, что хочешь не хочешь услышишь. Кстати, снова приходили, спрашивали, как ты выглядишь, но Ростик говорит невысокий, толстый брюнет. В общем парень головастый, как сразу сказал, что довёз до Платоновки и уехал домой на попутке, так и держится. Уже раз пять допрашивали. И всё разные.

То, что искать будут по всем направлениям, Артём знал. И так же знал, что рано или поздно найдут. Скорее всего уже опросили всю родню девушки и просто удивительно, что до сих пор их не обнаружили. Выходить на Балуева он не хотел. Понимал, что в необъявленной войне с Заглиани тот окажется не на высоте, а как связаться с Давидом не знал. С каждым днём в голове формировалось всё больше вопросов, на которые он не мог найти ответы и вынужденное бездействие делало пребывание в лесной сторожке труднопереносимым.

Снайпер, сидящий в доме напротив, вызывал наибольшее количество вопросов. В кого он стрелял? В Константина Табанидзе или в Артёма Сухацкого?

То, что кто-то был заинтересован в конфликте между Балуевым и Заглиани-Табанидзе, был факт, который невозможно не заметить. И кажется Балуеву скоро предъявят серьёзные обвинения. Не потянуть ему встречу с Давидом. И прощения просить уже поздно. Табанидзе убит. Тамара похищена.

ГЛАВА 14

ИЛЬЯ

Зима в селе не шла ни в какое сравнение с привычным мягким городским морозом. Полчаса пути от станции до старого серого дома недалеко от центра заставили Илью вспомнить, и годы службы на севере, и посочувствовать местным жителям, и, в который раз пожалеть себя любимого и несчастного. Ноги подворачивались на обледеневших колдобинах, и он не уставал бурчать непечатные слова по поводу местных дураков и взлелеянных ими дорог.

Ободранные собаки изредка высовывали из будок мохнатые, обвешанные сосульками морды и, вяло гавкнув, спешили снова спрятаться.