Родить легко

Потом Оксана нашла хорошую работу менеджера по персоналу на фабрике замороженных продуктов. И стала там поистине незаменимым специалистом: её обожали за лёгкий покладистый характер, высоко ценили и отлично платили, постоянно повышая зарплату. И в таком гармоничном состоянии – и дочка подросла, и карьера складывается – Оксана встретила мужчину, ставшего её вторым мужем.

При первом взгляде на Лёшу сразу становилось понятно: перед тобой абсолютная доброта, это чувствовалась буквально в каждом движении (если кто помнит Владимира Заманского, сыгравшего трагическую главную роль в «Проверке на дорогах» Алексея Германа, Лёша выглядел его практически точной копией). А при взгляде на них с Оксаной было видно, что они созданы друг для друга, идеально дополняют и совпадают. Одним словом – настоящая пара.

Казалось, что сестра нашла своё счастье, дождалась того самого, своего человека. Имелось только одно но: через полгода прекратила действие вшитая от употребления горячительных напитков «торпеда», и Лёша оказался запойным, конченым алкоголиком.

Мы с сестрой никогда не сталкивались в рамках семьи с таким явлением – ни дедушка, ни мой отец, ни Оксанин не пили, и вообще никого пьющего в окружении не было. И мы не знали, как с этим бороться и как себя вести.

Свой день Лёша начинал с пива. На «старте цикла» это не мешало ему ни делать что-то по дому, ни ходить на работу, где выпивалась ещё бутылочка-другая пенного, потом ещё, потом что-нибудь покрепче, и ещё крепче, а после работы «с устатку» – и к вечеру он превращался в безжизненный мешок.

При этом, в отличие от Азамата, которому для опасного усиления врождённой злобы хватало стакана вина, Лёша не впадал ни в малейшую агрессию. Он оставался добрым и кротким всегда, в любом состоянии. Неизменно смотрел виноватыми глазами – когда ещё мог держать их открытыми – и пил. Пил месяцами, с ужасающей пунктуальностью и какой-то священной одержимостью. Словно алкоголь накрепко встроился в его обмен веществ, и без него Лёша заболел бы и умер.

Кончались эти многомесячные запои регулярными невыходами на службу (он работал наладчиком оборудования на той же фабрике). Его ждали, Лёша кое-как приходил в себя, неделю-другую держался. Потом позволял себе расслабиться, снова срывался, и всё шло по накатанной.

Добрейшей души Оксана, само собой, бросилась его спасать. Уговаривала, объясняла, водила в группы анонимных алкоголиков, таскала по психотерапевтам, куда-то ещё. Единственное, что не приходило ей в голову (как делали мать Лёши и его первая жена) – жёстко запретить выпивать, заставить снова зашиться и в приказном порядке отправить на работу. Но Оксана не такая.

Она даже пыталась найти Лёше новую работу, которую он мог бы полюбить. А любил Лёша велосипеды и всё с ними связанное: в молодости профессионально занимался велоспортом, имел разряд и знал эту технику от и до. Потом пошёл в армию и попал в Афганистан. Видел и пережил там немыслимые вещи, ломающие любого человека, – война не щадит никого, даже чудом оставшихся в живых. Не буду приводить здесь его рассказы, это за гранью. Лёша прошёл через ад, который его раздавил без каких-либо шансов устоять.

А мечта вернуться к велосипедам служила для него своего рода маячком, символом прежней, нормальной жизни. И Оксана поддержала мужа: разрешила уйти из наладчиков, пробовала устроить продавцом в веломагазин, где он мог бы поделиться своими знаниями и умениями в этой сфере. Пыталась спасти – как и чем могла. Только ничего не получалось, Лёша пил, пил и пил. Обещал, винился, клялся – и продолжал пить. Плакал, старался взять себя в руки. Но безуспешно.

Самопожертвование Оксаны привело к тому, что после года совместной жизни в их пустом, холодном жилище не осталось ничего – ни денег, ни вещей, ни продуктов. Забеременев, она ушла с работы, а Лёша не то что не зарабатывал, а с точностью до наоборот: втихаря тащил из дому всё что только можно. И в придачу у них сгорел автомобиль – естественно, незастрахованный.

Лёша не появлялся неделями, шляясь – и валяясь по канавам – в соседних посёлках, где за три копейки можно было купить какую-то спиртосодержащую бурду. Оксана иногда даже не пускала его домой, пытаясь следовать совету одного из психотерапевтов, которые тогда понадобились уже ей самой, – бороться с пьянством близкого путём ограничения доступа к месту проживания…

В один из редких (и последних) периодов Лёшиного просветления в виде целых двух недель без спиртного они приехали ко мне в гости, где сообщили радостную новость: «Мы беременны!» После затянувшейся паузы сестра спросила:

– Ты не рада?

А я ничего не могла сказать. Язык не поворачивался ответить утвердительно.

Потом она, уже в нашем с ней приватном общении, уверяла: «Да ты что! Лёша теперь точно перестанет пить! Для него это такое чудо, такое событие… Это его остановит».