Родитель «дубль три»

– Капитана я получил, вот запись об этом. 31-й полк так мне и не передали, а сюда я просто сбежал из Молдовановки, после того, как услышал, что Джанкой взяли.

– Так ты ничего не знаешь?

– Откуда?

– Тебя вызвали в Москву, после этого сюда приехал армейский комиссар первого ранга Мехлис. И сразу в Крым, с проверкой твоей дивизии, и у тебя такого наковыряли! Дескать, большая часть комиссаров – самовыдвиженцы, поставленные на должность тобой, что анархия, пьянство, дебоширят летчики, честных советских людей могилы рыть заставляют. А вместо тебя и Звягина прислали Антощенко и Мережко, те, действительно, за воротник залить горазды были. 402-й полк было приказано из Крыма вывести, как неблагонадежный, тринадцатому в очередной раз сменили командование, а твои – ребята дружные, они этих варягов придавливали, и сильно. И тут началось: вначале заболело сразу шесть человек, чума, представляешь! Полк на карантин, и в этот момент немцы захватывают узел связи в Каранкуте и наносят массированный удар по 13-му полку и Фрайдорфу, где американцы расположились. Одновременно высаживают десант с воздуха в Армянске и в одну ночь берут Перекоп.

– А кто узел связи захватил?

– Абверкоманда «800».

– Где полк?

– Я же тебе сказал: все разбомбили.

– Люди, люди где?

– Не знаю, тут не до этого было. Вот что, Семена Михайловича понижают, командующим Южным фронтом хотят назначить. Так что ты вовремя, пошли со мной.

Через несколько минут Петр был уже в кабинете Буденного, тот его выслушал, посмотрел на приказы Кузнецова.

– Мне тоже указы показывали, что ты – дважды Герой и генерал-майор авиации ВМФ. И о твоей просьбе направить тебя на самый трудный участок перегона самолетов из Америки. Писал?

– Нет.

– Понятно. Аркадий Иванович, покличь Петра Ивановича, самое его дело. – А сам снял ВЧ и через несколько секунд сказал: – Коба, есть новости, я вылетаю к тебе… Да. По Крыму и по всему направлению… Нашелся комдив тринадцатой гвардейской, ни в какой Америке он не был, сидел практически под арестом на Дальнем Востоке. Сбежал оттуда… Да, все доказательства есть… Все недостающие доказательства есть, Коба. Да, захвачу с собой… Есть.

Из Ростова вылетали целой кавалькадой: шесть Си-47, причем большая часть из них была набита «волкодавами» из особых отделов двух фронтов. Возглавлял это воинство генерал-майор Ивашутин. Одеты были все не в «парадку», а по-боевому. Эскадрилья «кобр», одна из которых несла «вещественное» доказательство под крыльями. Петр подвесил обычные подвесные баки, которые можно было сбросить в любой момент. Плохо, что ведомого нет, от предложенного на «кобре» он отказался. Не хотелось никому спину показывать. Вот и нарезает круги по маршруту, не совпадающему с основным прикрытием маршала. «Волкодавы» усаживались в машины и взлетали в стороне от двух «штабных» машин. По плану перелета эти машины сядут первыми. И до высадки этих людей прикрытие будет находиться в воздухе и контролировать всю ситуацию на земле. Несколько немецких переделок висели на спинах особистов, так что наведение с земли будет. На этот раз у Петра полный боекомплект, а не тридцать выстрелов в одной пушке, как при вылете из Молдовановки. Все остальное пришлось снять, и они едут сюда с Петровичем. Если едут, конечно. Пожелаем ему удачи.

Все, Москва-Центральный. План посадки не меняется. Все проходит штатно. Петр садился последним, когда в воздухе не осталось ни одной машины. Чтобы в хвост не зашли. Срезал круг, сел и побежал к месту, которое ему определили еще в Ростове. Возле каждого человека на взлетном поле находились люди Ивашутина. А в штабе направления – «течь»! Петра попытались арестовать. Из цехов первого завода вышла группа людей и направилась в сторону его самолета. Их захват прошел практически мгновенно!

– Лежать! Контрразведка!

– Военная прокуратура! Вы не имеете права!

Возле головы пытающегося «качнуть права» взметнулись трава и песок от хлестких выстрелов из нагана.

– Молчи, дурашка, иначе на допрос не попадешь. Тебе русским языком сказали: контрразведка.