Родитель «дубль три»

Дело в том, что я «подрабатывал» в девяностые, когда денег в армии и на флоте не платили, и изготавливал реактивные двигатели для авиамоделей. Станочный парк в Ненёксе был большой. Сами рабочие колеса брал обычно с разбитых автомобилей. Была у меня книга Томаса Кампса «Modellstrahltriebwerk» (Модельный реактивный двигатель), с чертежами и расчетами для двигателей модельного ряда KJ. Сам тоже руки и голову приложил, плюс доступ был к ракетной свалке. Хорошие движки получались. За каждый можно было получить от 2500 до 5000 «убитых енотов», правда, продавались они достаточно редко. Времена были тяжелые, богатенькие буратино и их дети мало интересовались моделированием. Здесь я взял нагнетатель с того же «Мерлина ХХ», с аксиальной турбиной и радиальным компрессором, и сделал первый образец с тягой 56 килограммов. Второй образец имел вентилятор и диагональный компрессор, и ту же самую турбину. Он был двухконтурным, с коэффициентом 3,5. Тяга была уже больше: 120 кг. Два таких двигателя по 120 кг мы использовали для летных испытаний модели нашей ракеты. Показали фильм, в котором был снят процесс изготовления, балансировки, сборки, пусковых испытаний и регулировки двигателя. Затем монтаж их в корпусе радиоуправляемой модели ракеты, с упоминанием того, что подобное моделирование значительно удешевляет и ускоряет процесс создания основной продукции. Что все изготавливается в строгом соответствии с чертежами в масштабе. На ней отрабатывается все, поэтому обошлись всего тремя пусками, один из которых был боевым.

Несмотря на свое присутствие, Сталин на этом совещании практически не выступал, сидел, смотрел и слушал. Что-то помечал в своем блокноте. В заключение, не упоминая имен, поблагодарил коллективы создателей опытной зенитной ракеты, добавив при этом, что это большой задел на будущее. На следующий день он приехал на завод сам. Походил по цехам, побеседовал с рабочими, просмотрел журнал заводских испытаний, попросил показать полет реактивной модели. Увидев, что их две, разных, одна имела шасси и взлетала-садилась по-самолетному, а вторая использовала парашютную систему, задал вопрос:

– Почему вы вчера не сообщили о том, что у вас есть самолетный вариант, и не показали посадку этой модели, а только парашютный способ приземления. Пачему ви отказались строит такой самалет? – последние слова он произнес с довольно резким акцентом.

– Потому что летчик такой машины не сможет ее покинуть в случае необходимости. Требуется катапульта, чтобы это сделать. Будет катапульта – будем делать и летать. Специально заострил вопрос о производстве турбореактивных двигателей. В фильме, если вы помните, отдельно говорится и показывается, что лопатки у турбины красные от нагрева, и что этого допускать нельзя. На маломощном двигателе, вроде этих, из-за малого диаметра, очень сложно сделать систему охлаждения лопаток. Во всех остальных случаях это придется делать. Искать новые материалы, заменять сталь и дюралюминий на титан с никелем, делать лопатки съемными и полыми. За те четыре месяца, которые прошли с момента перевода меня сюда, этого не сделать. Сделали то, что смогли, и это не серийный, а опытный образец. Так сказать, заявка на будущее. Вы сами говорили об урановой бомбе, товарищ Сталин. Эта ракета делалась против самолета-носителя такой бомбы. В этом случае ее производство оправдано.

– Пачему ви не оформили тему через плановый отдел НКАП?