Родительный падеж

Из гостей были знакомые Яны, которые, без сомнения, имели отношение к искусству, были Ирина с Машей и Павлушей, Леся с высоким худощавым парнем, который все поглядывал на Машу, еще двое их друзей-художников. Была также Аня — девушка от женской организации, патронировавшая Наталью и Николя во время их пребывания в Киеве, и несколько ее коллег, которые тоже имели отношение к организации выставки, но которых Наталья пока не знала лично. Были просто проходившие мимо галереи люди, которые, заметив оживление, зашли из любопытства. Николка пытался быть поближе к матери, но держал под контролем и передвижения Леси.

Короткие речи, раздача гостям небольших открыток с изображением в цвете нескольких работ мастерицы, с координатами ее сайта в Интернете и обозначением, при чьем участии была организована экспозиция. Когда первая суета улеглась, Наталья присела за стол в углу зала. Николка стоял рядом, отвечая на вопросы молодой журналистки, и с нетерпением ждал, когда наконец она от него отстанет.

Люди разбрелись, разглядывая работы, организаторы обговаривали что-то свое возле входа. Закончив с интервью, Николка вздохнул с облегчением и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он оглянулся и увидел женщину, которая стояла рядом с Яной, но не принимала участия в беседе. Она смотрела на парня сквозь слегка затемненные очки и будто сверлила его взглядом. Николя обернулся — может, не на него? — но рядом никого не было. Мама за столом пила минеральную воду и разглядывала открытку, Леся пошла с Сервантесом смотреть работы, этот угол зала был пуст.

Николка склонил голову набок и посмотрел на женщину внимательнее. Полноватая, она была чем-то похожа на Наталью, но вид имела куда более презентабельный — темный брючный костюм, сумочка на металлической цепочке через плечо и массивные украшения выдавали женщину обеспеченную, но не похожую на богемных подруг Яны. Он вдруг вспомнил, что, когда на входе в галерею ждал Лесю, эта женщина приехала за рулем довольно солидной машины и Аня быстро подошла к ней поздороваться.

«Наверное, из организаторов. Да-да, все выглядело так, будто Аня перед ней отчитывалась. Наверное, крутая. Но благодаря ее заинтересованности мы здесь, мама становится известной, а я увидел Лесю», — подумал Николка и улыбнулся женщине. Губы той дрогнули в ответ, а рука потянулась к виску поправить волосы.

Тут подошла Маша с матерью, за ними приплелся Павлик, который предпочел бы рассматривать крутые машины на парковке возле галереи, чем батики, и сейчас явно скучал.

— Наташа, мы гордимся знакомством! Прогресс неимоверный, если припомнить те кусочки, которые вы разрисовывали дома с детьми в начале девяностых! А что уж слава, то теперь — международная! — засмеялась Ирина.

— Ну, мам, ты как скажешь! Начало девяностых! Прошлый век! Времена мамонтов и отсутствия мобильных телефонов! — засмеялась Маша. — Сейчас совсем другая жизнь, тем более во Франции! И тетя Наташа — современная развитая женщина, которая нашла свой собственный способ самовыражения! Да еще и обрела признание на родине! А как, кстати, они вас разыскали?

— Да как-то странно, — ответила Наталья, — сначала написали письмо, сказали, что видели меня в репортаже какой-то турфирмы. Оно и правда — однажды какая-то госпожа-туристка возле моего магазинчика рассказывала на камеру о туристических прелестях Эльзаса. А я, услышав родной язык, вышла и заговорила с ней, пригласила зайти посмотреть работы, угостила кофе. Она что-то спрашивала обо мне, даже немного поснимала внутри. А потом я об этой встрече и забыла. А эти женщины где-то увидели, разыскали координаты, прислали письмо, позже приезжала госпожа Евгения из Киева, что-то ее сегодня не видно, тоже расспрашивала, смотрела работы, три даже купила — для себя, для подруги и в офис. Николка как раз сделал мне сайт и выложил туда снимки других работ. Началась переписка, все это, если с самого начала, заняло около двух лет. И вот мы здесь, кто бы мог подумать?

Подошли Леся и Сервантес, с ними невысокая девушка с тремя десятками косичек, которую все называли Гайкой, и парень в черной кожаной одежде с заклепками, хоть день и обещал быть жарким. Его называли Зингером.

— Нам очень понравилось, — обратилась к Наталье Леся.

— И правда впечатляет, — закивала Гайка, и косички ее со вплетенными цветными нитками запрыгали вокруг головы.

— Да. Мы бы из вежливости врать не стали, — серьезно произнес Зингер. — Хотя когда меня пригласили, я боялся, что увижу какую-то кич-попсу. Много теперь стало эээ… поверхностных, так сказать, мастеров. Глазам вроде и приятно, а душа не переворачивается внутри. А тут я стал в малом зале в центре, а по периметру — картины. На мне будто какие-то векторы сошлись, аж мурашки пошли, еще и в полутьме, когда освещены только работы… Очень сильно у вас выходит! Слов мало, простите.

Наталья смутилась от такого количества положительных отзывов, да еще и от художников!