Родительская интуиция. Нейронаука о том, как нас меняет родительство

Челси Конабой Родительская интуиция. Нейронаука о том, как нас меняет родительство

Научный редактор Дмитрий Ковпак

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

MOTHER BRAIN by Chelsea Conaboy

Published by arrangement with Henry Holt and Company, New York

* * *

Посвящается моим мальчикам

Предисловие

Каково это – стать матерью?

Разумеется, у каждого свой опыт. Он зависит от конкретных обстоятельств, и обстоятельства эти у всех очень разные, причем с самого начала. Запланирована была беременность или нет? Беспокоились ли насчет нее или заволновались, когда о ней узнали? Зачат ли ребенок с партнером или без него, с участием донора? Потребовалась ли помощь врачей, или все случилось само собой? Однако родительство в целом и материнство в частности рассматриваются как нечто чрезвычайно личное. Мать – это святая, воплощение любви. Материнство – таинство, на которое не принято взирать прямо и препарировать его. Вместо этого на него смотрят со стороны. Мы приветствуем преображающую силу ребенка: «Появление малыша меняет все», как заявляет Johnson & Johnson, однако никто не уточняет, что же именно меняется.

Для многих женщин в этом вопросе таится опасность. Чтобы ответить на него без обиняков, придется признать, как нас трансформирует материнство, отделяя нас нынешних от той личности, которой мы были прежде, и от тех, у кого нет детей. Отделяя от мужчин. В этом контексте «измениться» чаще всего означает «нести потери». Стать забывчивой. Измотанной. Истощенной. Ограниченной рамками собственной биологии, вечно где-то на грани нравственного преступления. И, определенно, менее интересной. Лучше об этом даже не думать.

За сорок или около того недель беременности – или гораздо дольше, если считать месяцы, потраченные на попытки зачать или на переживание выкидышей, – на будущую маму обрушивается информация о том, как беременность влияет на тело: грудь, бедра, талию, на сердечную деятельность, на тазовое дно, на либидо. Мы перегружены знаниями о том, как наше поведение будет сказываться на детях, как наши решения отразятся на их развивающихся организмах, на их физическом и умственном здоровье и как оставят отпечаток на всю их последующую жизнь. Как мало при этом мы узнаем о себе. Еще меньше – о наших партнерах. Есть ли среди всей информации, которую мы впитываем, готовясь к материнству, та, что рассказывает, как родительство отражается на нас, на нашем внутреннем мире? Каково это вообще – стать матерью?

В отношении отцов этот вопрос – каково стать родителем? – кажется, вообще не рассматривается. Их опыт воспринимают как нечто написанное в примечаниях к «подлинной» истории о переходе в статус родителя – опыте материнства. Наука дает нам совершенно новый способ отвечать на такие вопросы. И даже задавать их.

Когда я впервые подступилась к этой теме, прошло четыре месяца после родов, я сидела в затерянной среди офисов тесной комнатушке без окон: я только что вернулась из отпуска по беременности и родам, чтобы продолжить исполнять обязанности редактора в газете. Я едва нацедила примерно шестьдесят жалких граммов грудного молока, которые наполнили бы лишь одну из двух бутылочек, необходимых, чтобы завтра накормить моего ребенка в яслях. И это с учетом еще двух пробежек от моего рабочего стола в редакции до этой каморки, где были стол, стул и дверь без замка, но с нацарапанной надписью: «Не входить». Мне нужно было встречаться с журналистами и соблюдать дедлайны, а стрелка часов неумолимо двигалась к той минуте, когда мне следовало покинуть кабинет, чтобы забрать малыша из яслей. Я отчаянно нуждалась в том, чтобы мой день был длиннее, а список дел – короче. И не менее отчаянно я нуждалась в информации.

Я, будучи тревожной молодой матерью, хотела понять, что со мной происходит. Я была уверена, что мои мозг и тело претерпевают куда большие изменения, нежели те, о которых я узнала из книг и семинаров, которые должны были подготовить меня к этой реальности. Так что я выключила свой жужжавший «уа-уир-уа-уир» молокоотсос, поставила молоко в холодильник, открыла ноутбук и позвонила Питеру Шмидту.