Родиться в Вифлееме [СИ]

Движение привлекло внимание девушки, оторвав от разглядывания незнакомого мира. Сначала она подумала, что это Страж Небес, но моментально осознала ошибку: этот «кот» носил не просторную мантию, и даже не военный мундир Империи. Мягко мерцающая пепельным блеском пончоподобная верхняя одежда, плотно прижатая к талии чем-то невидимым — и далее свободно спускающаяся к ногам. Длинные наплечники из странного материала, похожего на черное непрозрачное стекло; простроченные алыми нитями широкие темно-синие рукава до локтей; черные штаны из плотной ткани, покрытой россыпью багровых спиралей. На груди, примерно там же, где Страж Небес носил герб своего Клана, у этого тэш’ша белыми нитями был вышит сложный узор: сплетение завитушек, дуг и коротких росчерков. А над узором белое кольцо, в центре которого то ли ящерица с по-змеиному длинной шеей, то ли бескрылый дракон, замахивался одной из шести когтистых лап.

В отличие от Стража Небес его шерсть густо покрывали черные пятна и полосы — одно из главных различий между двумя существующими тэш’шскими расами. Остальные различия можно было найти, только вооружившись микроскопом.

— Х’хиар Тахарансья-рантья, — услышала Жанна наполовину понятное пояснение. «Наполовину» — потому что имени она никогда раньше не слышала, а вот титул встречала в справочниках. И если справочник не врал, то она смотрела на изображение того, кто в далеком (или не очень) будущем встанет во главе всей Империи Тэш’ша. Смотрела на ее следующего правителя.

Качественная, создающая полную иллюзию присутствия, голограмма командующего пришедшим на Сиоа флотом замерла перед планетой. Х’хиар протянул руку, указывая на что-то невидимое Жанне, и перед ним в воздухе развернулось изображение поверхности с высоты птичьего полета. В центре появившегося фрагмента Сиоа — гладкой как стол равнины — стояло странное сооружение: множество шпилей, поднимающихся из огромного, облицованного отполированными до блеска красными пластинами, куба. Каждую из его граней, кроме верхней, скрытой под основаниями шпилей, хаотически усеивали круглые отверстия, из которых то и дело выпрыгивали маленькие фигурки, раскрывающие широкие крылья, переводя падение в плавный полет. Другие наоборот подлетали к отверстиям, плавно гасили скорость, складывали крылья и исчезали внутри. С высоты, откуда они смотрели на жителей планеты, почти невозможно было сказать — это индивидуальные летательные устройства, позволявшие уподобляться птицам, или населявшая планету раса на самом деле обладала крыльями.

Но внимание Жанны привлекло не загадочное сооружение, и не аборигены планеты. Едва она увидела поверхность Сиоа, как ей показалось, что вся равнина пульсирует, шевелится, движется. Сперва она решила, что это ошибка проекционной аппаратуры тэш’ша, но приглядевшись, поняла, что причина не в аппаратуре. Поверхность действительно двигалась, перемещалась… потому что по равнине к шпилям и кубу двигались сотни тысяч, если не миллионов существ. Их было так много, что они все вместе казались одной огромной живой тварью, текущей к центру равнины, спешащей, стремящейся укрыться от заполонивших ночные небеса рукотворных звезд. Как и летунов, Жанна не могла разглядеть подробно этих существ, чему, пожалуй, была даже рада: само сооружение, как и раннее вид кораблей Альянса вызывал у девушки ничем, вроде бы, необъяснимое отвращение. И ей совсем не хотелось вблизи рассматривать тех, чьи творения так повлияли на нее.

Тэш’ша на записи двенадцатилетней давности что-то негромко сказал. Жанна не поняла ни слова — это был не Всеобщий диалект, и даже не диалект Стражей Небес, — но от одного звука этого голоса вздрогнула. Обычный гортанный, рыкающий голос тэш’ша, звучащий даже мягче, чем у Стража Небес… но почему ей после первого же слова вспомнилась любимая поговорка Вещуньи: «чувство, как будто кто-то прошелся по моей могиле»?

Х’хиар выпустил коготь и вычертил поверх «окна на Сиоа» два символа, загоревшиеся злым багровым светом. Потом оба погасли, оставив после себя правильный шестиугольник лазурного цвета. Тэш’ша обхватил шестиугольник и сдвинул его так, чтобы центр фигуры оказался точно на скоплении шпилей.

Жанна нервно сглотнула. Действия тэш’ша казались безобидными, но отчего-то ее все сильнее и сильнее била дрожь. Нехорошее предчувствие, вроде испытанного во время речи Фарбаха, не отпускало девушку. Совсем рядом был Джон, но и присутствие напарника не успокаивало. Совсем.

Шестиугольник из лазурного стал белым. Потом поочередно каждая из шести линий загорелась красным. В углах фигуры набрякли жирные алые точки, седьмая точка появилась в ее центре.

Х’хиар несколько секунд наблюдал за происходящим, затем быстро дотронулся до каждой из точек в углах шестиугольника. Занес палец над последней точкой в центре, на мгновение замер — и бережно чиркнул когтем по ней. Вся фигура замерцала: сначала точки в углах, потом соединяющие их линии, потом искра в центре.