Родная кровь

Как только Ламберт занял своё место, Арнольд незаметным движением руки погладил меня по внешней стороне бедра, на что я никак не отреагировала, потому что в следующую секунду судья попросил занять место за трибуной для свидетельствования Тару Стюарт. От мгновенного удивления я даже не заметила, как не сдержалась и обернулась, чтобы убедиться в том, что к трибуне направляется действительно та самая Тара Стюарт, которую я знаю лишь со слов своего бывшего, а не её тёска. Но по коридору между двумя частями зала действительно шагала та самая Тара Стюарт, о которой этим утром, менее часа назад, я разговаривала с Диланом Оутисом. Занимая место за трибуной, она придерживала свой огромный живот, сильно контрастирующий с её тонкими руками, ногами и пугающе тощей шеей. Эта крашенная блондинка была красивой, но уже заметно замученной своей беременностью, явно подходящей к концу.

– Что она здесь делает? – одними губами, без лишних движений, обратилась к сидящему справа от меня Арнольду я. – Только не говори, что она и есть последняя жертва Ламберта. Этого не может быть. Я лично просмотрела все его рабочие записи и проверила всех женщин, бывших у него на приёме – Тара Стюарт не значится среди его клиенток.

– Я сам не понимаю этого появления, – напряжённым тоном процедил Арнольд, и мы замолчали, обратившись в настороженный слух.

Судья начал:

– Представьтесь, назовите свой возраст и место работы.

– Тара Стюарт, тридцать четыре года. Я работаю официанткой в кафетерии “Синий фламинго”.

Неужели… Не может быть. Ей тридцать четыре?! В каком месяце она родилась? Если ей исполнится тридцать пять до конца текущего года, значит она может подходить на роль подмененного младенца, на роль жертвы №1. Почему мне не сообщили о введении в дело нового свидетеля?! Нет, почему о нём не сообщили Риду?! Он ведь главный следователь в этом деле! А раз он ведёт дело Ламберта, значит его должны были уведомить…

Я непроизвольно покосилась взглядом на сидящего рядом Арнольда, пытаясь понять, не умолчал ли он от меня информацию о должном участии в процессе любовницы моего бывшего, но мои опасные мысли быстро развеял судья:

– Прошу занести в протокол: Тара Стюарт обратилась к суду непосредственно перед началом данного слушания, по причине чего сторона обвинения не была своевременно уведомлена о введении в процесс нового свидетеля. Итак, мисс Стюарт, расскажите суду, по какой причине Вы решили выступить.

Женщина сделала глубокий вдох и, положив руки на трибуну, начала говорить слегка дрожащим голосом, который, впрочем, подпитывался едва уловимыми, вызывающими нотками:

– Я была пациенткой доктора Стэнли Ламберта. Девять месяцев назад я обратилась к нему по причине беспокойства о нерегулярной менструации. Официальный приём у доктора весьма дорогостоящ, поэтому когда доктор Ламберт предложил мне прийти к нему на приём после окончания его официального рабочего дня, я, желая сэкономить деньги, с радостью согласилась на это предложение.

– Мисс Стюарт, почему доктор Ламберт вдруг сделал Вам подобное предложение? Вы ведь были готовы оплатить приём у него, верно?

Тара Стюарт так гулко сглотнула, что, кажется, её глоток услышали даже присяжные.

– Да, я готова была заплатить. Но когда доктор узнал о том, что я воспитываю десятилетнюю дочь без помощи со стороны её биологического отца, он, как мне тогда показалось, пожалел меня и, чтобы не взыскивать с меня плату, предложил прийти на осмотр вечером, чтобы не регистрировать моё обращение официально.

Вот почему я не видела её имени в списках его пациенток! Он всё провернул так, что никто бы не догадался, но… Почему Тара Стюарт? В Роаре десятки тысяч молодых женщин, так почему же он остановил свой выбор именно на ней? Причина: она беззащитна и одинока – едва ли может быть единственной и точно не может быть ключевой.

– Продолжайте, – требовал судья.

– Я обслуживалась у него всего лишь единожды… – она замялась. – А уже спустя месяц я обнаружила беременность. Я решила, что забеременела от проезжего туриста, с которым у меня была мимолётная интрижка, но что-то меня настораживало…

– Что же Вас настораживало, мисс Стюарт?