Родная кровь

Она не особенно хорошо умела предсказывать. Обычно это прокатывало только с банковскими счетами кавалеров: Велена отлично умела предвидеть, через какое время они уменьшатся до неприличия, и заблаговременно исчезала, отправляясь на поиски нового благодетеля.

Во всех остальных случаях она предпочитала обращаться к профессионалам.

– А что не так?

Святомир перестал веселиться так же внезапно, как начал. Снова крякнул, затем выключил эмоции и плюхнулся на диван.

– Итог твоих похождений таков: ты снова упустила книгу…

– Просто упустила, – огрызнулась ведьма, перестав заниматься пуговками.

– Хорошо, – не стал спорить антиквар. – Ты упустила книгу, зато подцепила богатого кретина, уверенного, что ты ведьма.

– Ещё одного… – едва слышно прошептала женщина.

Свят не расслышал.

– Завтра Игнат украдёт или отнимет книгу, и если на ней стоит заклинание «Добрых рук», артефакт станет абсолютно бесполезен, и все наши телодвижения – псу под хвост.

– А если «Добрых рук» нет?

– А если есть?

– А если нет?

– А если есть, то я всё исправлю.

– Как ты исправишь?

– Знаю способы.

Велена расстегнула последнюю пуговку и повела плечами, сбрасывая бретельки. Платье мягко соскользнуло на белый ворс ковра.

Люд хмыкнул, лаская взглядом идеальную фигурку ведьмы, а затем хлопнул ладонью по диванной подушке.

* * *

Климов положил чайную ложечку на блюдце. Металл шаркнул о фарфор, и тихий звук мягко растворился в тишине комнаты. Екатерина Фёдоровна кротко улыбнулась, поднялась и долила сыну чаю. На её щеках горел румянец, а в глазах светилась такая радость, что Климов почувствовал что-то похожее на ревность. Он заботился о матери, но она давно уже не выглядела такой счастливой, как сегодня.

И всё из-за маленькой твари Энгель! Точнее, из-за умирающего щенка.

Но даже не это главное!

Мама была весела, заботлива, в мельчайших подробностях отчитывалась о лечении, о визитах соседок, о разговорах с компаньонкой – рассказала обо всём, но ни словом не обмолвилась о Насте.

Лукавство её выглядело таким наивным, а сама она – такой трогательно-счастливой и хрупкой, что Игнат не знал, что делать. Точнее, знал – обещал ведь Велене, да и сам хотел расплатиться с Энгель, но, глядя на Екатерину Фёдоровну, почувствовал некую неловкость.

– Мам, я тут подумал: что квартира в Добром простаивать будет? Давай я жильцов пущу, а? У Ярцева брат приезжает, ему пожить нужно.

– Так там всё запущено, – спокойно ответила старушка. – Давай через пару дней я Марину туда отправлю, она приберёт, а потом пускай, кого пожелаешь.

– Дай ключи, – попросил Игнат. – Я сам посмотрю, что и как. Если нужно, найму клининговую компанию.

– Какую компанию?

– Уборщиков, – буркнул Климов.

– А-а…

– Отмоют всё до блеска, старьё выбросят… Чего Марине мучиться?

– Не хочу чужих людей в дом пускать.

– Мои парни за ними присмотрят.

Екатерина Фёдоровна вздохнула. Она знала, чем занимается сын, не одобряла, но и сделать ничего не могла – такая жизнь. Игнат искал свой путь сам – отец умер, когда парень только третий класс закончил, – нашёл, конечно, поднялся, но что получилось из сына, старушке не нравилось.

– Парни твои…

– Они не профессора.

– Вот именно.

– Но то, что я говорю, – делают. Скажу, с клинингов глаз не спускать – не спустят.

– С кого?

– С уборщиков.

– Ты бы так и говорил, сынок, хорошо? А то я тебя на старости лет понимать перестала.

– Я стараюсь, ма.

– Я вижу.

– Так дай ключи.

Екатерина Фёдоровна не знала, что сказать. Бросилась наливать чай, бормоча что-то о том, что ключи у Марины на связке в сумке, с которой компаньонка ушла в магазин, и что она непременно отдаст их сыну в следующий раз…

Но выглядело происходящее настолько нехорошо, что Игнат не выдержал:

– Мама, я знаю, что там живёт Настя. Ты настолько меня боишься, что обманываешь?

– Всего три дня, Гнашек, – выставила перед собой ладони Екатерина Фёдоровна. – Настеньке нужно только три дня. Потом они с Кириллом поедут на лечение.

– Значит, ты дала ей деньги, – мрачно констатировал Климов.

– Мои деньги, от пенсии, – поджала губы пожилая женщина. – Не знаю, что у вас произошло, да и неважно. Настя почему-то не хочет брать у тебя деньги, но мне отказать не сумела.

– Не сумела, – хмыкнул Игнат. – Она ведь сама к тебе пришла, да?

Однако Екатерина Фёдоровна уже взяла себя в руки и перешла в наступление:

– Как ты мог, Гнашек? Как ты мог не сказать, что у меня есть внук? Маленький мальчик, которому нужна помощь!

– Настя не хотела, чтобы ты знала, не хотела иметь со мной ничего общего, – не моргнув, солгал Климов. – О том, что Кирилл болен, я узнал две недели назад. Я говорил с врачами в онкодиспансере. Они сказали, что уже поздно, никакое лечение не даст эффекта. Мальчику невозможно помочь.

– А пересадка костного мозга? – с надеждой спросила Екатерина Фёдоровна.

С такой надеждой, что Климову захотелось сказать матери правду.

– Пересадка не поможет. Точнее… Шанс есть, но он настолько мал, что его почти не существует, – без запинки произнёс Игнат и проникновенно добавил: – Я не меньше тебя хочу спасти Кирилла, но это его судьба! Его, моя и Насти.