Родная кровь

Окажись в комнате Ашрав, он бы наверняка поаплодировал достойному актёру.

– Неважно, что шанс мал, и никакая это не судьба, пока не случилось самого страшного и необратимого, – покачала головой Екатерина Фёдоровна. – Стыдно, Гнашек, за нас стыдно! Мы жили в достатке, а Насте пришлось бороться одной. Нужно ей помочь.

– Но ведь бессмысленно!

– Не захочешь ты – буду помогать я, – твёрдо произнесла старушка. – И не требуй, чтобы я просто так отпустила моего внука. Настя, между прочим, молодец! Она даже деньги не хотела брать. Говорила, что хочет продать какую-то старинную книгу и на эти деньги отвезти Кирилла на лечение…

– Она украла эту книгу, – проговорил Климов. – Книгу и дорогое кольцо. Украла, когда не смогла продать свои украшения.

– Бедная девочка. – Екатерина Фёдоровна приложила руки к груди. – В каком же она была отчаянии!

«Бедная девочка? – рассердился Климов. – Хорошо же ты работаешь, Настя. Скажи я, что ты убила кого-то и обокрала труп, всё равно услышал бы в ответ про бедную девочку! Ничего. На меня твои овечьи взгляды не действуют».

На столе завибрировал мобильник: Марина позвонила, чтобы узнать, как дела у Екатерины Фёдоровны. Климов встал, сказал, что должен идти. Вынув трубку из рук матери, попросил Марину вернуться, чтоб Екатерина Фёдоровна не оставалась одна.

Потом отключил телефон и спокойно произнёс:

– Я дам Насте денег, мама, тебе нет необходимости тревожиться. Побереги себя, ладно?

Екатерина Фёдоровна кивнула – и Климов ей не поверил. Если уж мать что-то вобьёт себе в голову – не успокоится, пока не удостоверится, что всё исполнилось так, как хочет она. Через три дня Настя Энгель планирует сбежать из города с деньгами его матери, с краденой книгой и кольцом Велены. Значит, у него есть три дня.

При мысли о Велене в груди у Климова потеплело. Какая женщина! Чаровница. Колдунья. Не то что фальшивая ворожея Энгель! От Велены исходило очарование истинной магии. Видимо, она и в нём пробудила какое-то магическое начало, тёмное, дикое, иначе с чего бы он набросился на неё в подъезде? Игнат посмотрел на свои руки, чувствуя в них какое-то покалывание. Может, пробуждается колдовская сила? Кто знает… Велла намекнула, что если он вернет книгу, она научит его магии.

Настоящей.

А за такой приз Игнат готов был бороться.

Климов чётко знал своё место в общественной иерархии: намного выше середины, но не наверху. Далеко не на самом верху. Его устраивало, потому что так спокойнее, а деньги удавалось зарабатывать более чем приличные. Он не завидовал тем, кто выше, но иногда признавался себе, что ему не хватает… величия, что ли? «Доски почета», которые раньше стояли у ворот каждого предприятия. Славы… Зарабатывание денег давно стало рутиной, они текли, он подставлял карманы, но мечтал о большем.

О чём?

Он не знал.

Пока однажды не увидел, с каким почтением и даже подобострастием первые люди смотрят на заезжую «колдунью» с федерального телевизионного канала. Как передают друг другу визитки «настоящего экстрасенса». Как ездят к «провидцам».

И Климов захотел стать магом.

Полтора десятка колдуний и провидиц прошли через его постель и успели покормиться из его кошелька, прорицая, предсказывая, крутя ладошками над хрустальным шаром, заговаривая от пули и на успех в делах, но Игнат так и не получил чего хотел. Он очень надеялся на старуху Энгель, но промахнулся, бабка отказала.

И вот – Велена.

Блондинка не выпячивала своё ведьмовство, а лишь намекала на него, будто смущаясь и немного стесняясь сверхъестественных способностей. Она казалась такой хрупкой и нежной, что при мысли о том, что гадина Настя обокрала эту невинную белую лилию, Климову хотелось бывшую невесту придушить. И он сам не понимал, откуда в нём такая жестокость.

* * *

– Не могу представить ничего настолько ценного, чтобы Свят решил меня предать, – вздохнул Лютополк.

– Это потому, что у тебя фантазии мало, – с жалостью произнёс Ашрав.

– Что ты сказал?

– Ты до сих пор обижаешься на подобные высказывания?

Несколько секунд люд бешено таращился в широко распахнутые глаза шаса, после чего выдохнул и заставил себя рассмеяться:

– Ну ты и язва.

– Ещё какая, – не стал спорить Турчи. – Но если я даю слово, я его держу.

– А ты дал слово? – прищурился Лютополк.

– Да, – твёрдо, а главное – честно, ответил Ашрав. – В этом деле мы с тобой компаньоны.

Опять последовала пауза, необходимая, чтобы мужчины посмотрели друг на друга, после чего люд усмехнулся:

– На самом деле я уже давно не обижаюсь. Я знаю, что у меня хорошо получается, и не лезу в чужие домены.

– И правильно, – одобрил шас. – Побеждает тот, кто способен трезво себя оценить.

– Я – могу.

– Я знаю.

И вновь – пауза.

Их бурная первая встреча закончилась без кровопролития. Круглый отличник по предмету «Эмоциональная составляющая переговоров» ухитрился перехватить инициативу и убедить Лютополка повременить с экзекуцией. Любой другой на месте шаса использовал бы передышку, чтобы сбежать из Владимира, но Ашрав был слишком энергичен, чтобы отказываться от перспективного дела у первого же барьера.