Родная речь, или Не последний русский. Захар Прилепин: комментарии и наблюдения

Наша партия придерживается лево-консервативной идеологии. Нам надо вернуться к индустриальному развитию, традиционным нравственным ценностям и правде — правде-истине и правде-справедливости одновременно.

(из программы движения «За Правду»)

Александр Проханов

писатель [ «Завтра», 18.09.2020]

Но ведь история России — это таинственная синусоида сменяющих друг друга империй. И ужас, связанный с потерей очередной империи, компенсируется восторгом создания новой империи. Конечно, ужасно оказаться на ниспадающей ветви этой синусоиды. И какое счастье оказаться на восходящей, когда интеллигенция, вечно брюзжащая, вечно поющая отходную, оказывается рядом с властью, и они делают одно и то же дело — воссоздание Родины.

О вашей партии ещё не все знают. Знают, что такая партия сложилась, знают её лидеров, отчасти следят за их деятельностью. Но ведь это партия нового склада, нового уклада, что можно понять даже по тому, что вы сейчас сказали. Ведь вы высказали не партийную программу — вы высказали свою внутреннюю фобию, свой страх. И вокруг этих страха и любви одновременно вы выстраиваете движение. Как бы вы определили свою партию? В чём её уникальность, в чём неповторимость? И в чём её одномоментность?

Захар

Думаю, её уникальность — не столько констатация, сколько задание для нас. Уникальность свою мы ещё должны доказать. Для меня это предмет работы, а не предмет гордости.

Тем не менее, каждый человек — это сумма его поступков. И люди, которые изначально собрались в нашу команду, сами по себе кажутся мне достойными.

Партия была задумана в Донецке в 2018 году, когда мои товарищи, остававшиеся в живых легендарные полевые командиры, друзья и советники Александра Захарченко, сказали: «Мы не должны позволить повториться киевским событиям в России. Надо создавать партийную организацию». Мне кажется, это очень правильная точка отсчёта и очень правильные дрожжи, на которых это всё возросло, потому что у основания партии стояли не какие-то профессиональные «политические деятели», а люди, которые за свои идеалы готовы были умирать, и умирали.

Это первая, донбасская, составная часть партии — там начало происходить брожение.

Другой составной частью партии стали мои сотоварищи по лево-правому движению: нацболы, другороссы, проверенные бойцы антиельцинской, антилиберальной оппозиции. Эти люди давно нуждаются в получении возможности прямого влияния на государственные процессы.

Но помимо вышеупомянутых персонажей в партию парадоксальным образом встроились и люди, которые вышли из околокремлёвских структур: в чём-то разочарованные и откровенно желающие более радикальной, более «левой» экономической повестки.

Собираясь на планёрке, мы порой иронизируем, потому что с одной стороны сидят бывшие младогвардейцы, а с другой — нацболы, но у нас единая цель.

Имеется у нас и своя группа мудрецов, старейшин, прошедших долгий путь: великий режиссёр Владимир Валентинович Меньшов, блистательные политологи Николай Стариков и Сергей Михеев. Или, скажем, мой советник по самому широкому кругу вопросов — священник, актёр, писатель Иван Охлобыстин. Всё это — очень серьёзные люди с огромным опытом, перед которыми уже не стоят вопросы удовлетворения тщеславия или достижения материального достатка.

Очень точно сказал Сергей Михеев: «Мне осталось десять лет активной политической жизни, я хочу прожить их достойно». Это люди, которые, что называется, уже хотят с Богом разговаривать, отчитываться по-взрослому.

Мы видим соединение левых, правых, бывших кремлёвских, и тут же — антикремлёвских, мы организовали встречу полевых командиров, директоров заводов, работяг, поэтов. Сама по себе эта структура имеет живой кровоток, в ней есть заряд реального идеализма. Как один из моих партийцев сказал: «Я хочу остаться тем, по сути, восторженным пацаном, каким был в дни Русской весны».

И мы все хотим сохранить в себе этого пацана эпохи Русской весны, — пацана, который поверил в возрождение империи.