Родная старина Книга 3 Отечественная история с конца XVI по начало XVII

Царская рать, высланная против Болотникова, была разбита и рассеялась, служилые люди, помещики, самовольно разъезжались по своим домам; город за городом присоединялись к восстанию. Оно, словно пламя пожара при сильном ветре, быстро росло и разносилось из конца в конец. Боярский сын Пашков возмутил Тулу, Венев и Каширу; воевода Сунбулов и дворянин Прокопий Ляпунов подняли Рязанскую область. На востоке, по Волге, в Перми и Вятке, поднялись крестьяне, холопы, инородцы; восстала за Дмитрия и Астрахань.

Болотников переправился чрез Оку и шел уже на Москву. В 70 верстах от нее он разбил снова царскую рать; наконец подошел к самой столице и стал станом в селе Коломенском. С ним были Ляпунов, Сунбулов и Пашков.

Самым замечательным из этих лиц был Прокопий Ляпунов. Умный, храбрый, красивый, знающий ратное дело, он принадлежал к числу тех рьяных, полных жизни и силы людей, которые во всяком деле, где нужна решимость, рвутся вперед с неудержимой силой, становятся во главе предприятия, увлекают за собой толпы людей менее решительных. В смутные времена, в пору общего колебания, недоверия и сомнения, такие люди становятся особенно заметными. Они являются обыкновенно главными зачинщиками дела и вожаками; не всегда они бывают в состоянии довершить его как следует — для этого недостает им терпения, выдержки, способности выжидать, хитрить, пользоваться обстоятельствами, но ни одно крупное общественное дело не обходится без них. Таков был и Прокопий Ляпунов.

Когда Болотников стал под Москвой, дело Василия Ивановича казалось вконец проигранным. Сил бороться дальше у него не хватало; в Москве стал чувствоваться уже недостаток в съестных припасах: шайки Болотникова на дорогах перехватывали обозы и опустошали окрестности Москвы. Столичная чернь волновалась. Подметные письма Болотникова возбуждали ее против высших сословий.

Г. Горелов Восстание Болотникова

«Вы все, боярские холопы, — говорилось в них, — побивайте своих бояр, берите себе все достояние их, убивайте их, убивайте гостей и торговых богатых людей, делите меж собой их имения… Вы были последними — теперь станете боярами и воеводами. Целуйте все крест законному государю Димитрию Ивановичу!»

Этот дикий призыв к убийству и грабежу мог быть по душе разве только самой разнузданной черни и «лихим людям». Все лучшие люди отшатнулись от Болотникова. Прокопий Ляпунов с братом Захаром и Сунбуловым, приглядевшись к Болотникову и его полчищу, решились обратиться с повинной головой к Шуйскому: быть заодно с разбойниками, разорявшими родную страну, им было противно, а Дмитрий, которому они хотели послужить верой и правдой, не являлся. С Ляпуновым и Сунбуловым явились в Москву толпы дворян и детей боярских, а за ними стрельцы, которые в Коломне перешли было к Болотникову. Василий Иванович принял их, конечно, с радостью, простил их, даже обласкал и наградил — переход лучших сил от Болотникова спасал его. Помогло ему и то, что Тверь, где архиепископ воодушевил защитников, не поддалась Болотникову и отбила от стен своих отряды его. Пример Твери подействовал и на другие соседние города. Смоленск также держался Василия Ивановича. Многих готовых прежде постоять за Дмитрия начало брать сомнение, существует ли он. В Москву стали подходить ратные силы из Смоленской и Тверской областей. Сил у царя набралось довольно; можно было уже ударить на скопище мятежников, но царь медлил, выказывая человеколюбие и жалость к ним. Он обещал милость и прощение мятежникам, если они смирятся, но те упорствовали, — надо было решать дело боем.

Под стенами Москвы произошла битва. Царский племянник, молодой воевода, князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский, разбил Болотникова, которого покинул и Пашков со своим отрядом. Болотников не в силах был уже держаться под Москвой, бежал с остатками своего полчища и засел в Калуге. В несколько дней он укрепил ее глубокими рвами и валом, собрал около десяти тысяч беглецов и приготовился к осаде, а между тем послал в северский край к своим сторонникам с известием, что ему нужна скорая помощь, нужен и царевич Дмитрий, потому что, не видя его, люди начинают сомневаться в его существовании… Но новый Лжедмитрий не являлся. Шаховской и другие мятежные бояре призвали на помощь запорожских казаков, ополчили всех, кого только могли навербовать в северской земле, и поспешно выступили в поход, на выручку Болотникова. Незадолго перед тем среди терских казаков явился бродяга, назвавшийся Петром, небывалым сыном царя Федора. Шаховской призвал этого Лжепетра с шайкой терских мятежников, встретил его с большой честью в Путивле как царского племянника и наместника.

Иван Болотников является с повинной к царю Василию Шуйскому