Родни Стоун. Рассказы

– Да это ж Вильеми, мебельщик! – воскликнул принц. –

Черт подери, неужели меня и в моих личных покоях будут тревожить кредиторы? Где Мелиш? Где Таунсенд? Куда смотрит Том Тринг, будь он неладен?!

– Я бы не посмел вас тревожить, ваше высочество, но мне необходимо получить долг или хотя бы одну тысячу в счет долга.

– Необходимо получить, Вильеми? Подходящее словечко, ничего не скажешь! Я плачу долги, когда мне вздумается, и терпеть не могу, когда меня торопят. Гоните его в шею! Чтоб и духу его здесь не было!

– Если к понедельнику я не получу свои деньги, я обращусь в суд вашего папеньки! – завопил несчастный кредитор.

Лакей выпроводил его вон, но из-за двери еще долго доносились дружные взрывы смеха и жалобные выкрики о суде.

– Скамья подсудимых – вот что должно бы интересовать мебельщика в суде, – сказал краснолицый.

– И уж он постарался бы сделать ее побольше, Шерри, –

ответил принц, – слишком многие подданные пожелали бы туда обратиться… Очень рад снова видеть вас, Треджеллис, но впредь все-таки смотрите, кого вы приносите на хвосте. Только вчера сюда заявился какой-то проклятый голландец и требовал какую-то там задолженность по процентам и черт его знает что еще. «Мой милый, – сказал я ему, – раз палата общин морит голодом меня, я вынужден морить голодом вас». На том дело и кончилось.

– Я думаю, сэр, что, если Чарли Фокс или я должным образом подадим этот вопрос палате, она теперь решит его в вашу пользу, – сказал Шеридан.

Принц обрушился на палату общин с такой яростью, какой едва ли можно было ожидать от человека со столь круглым, добродушным лицом.

– Черт бы их всех побрал! – воскликнул он. – Читали мне проповеди, ставили мне в пример образцовую, как они выражались, жизнь моего отца, а потом им пришлось платить его долги чуть не в миллион фунтов, а мне жалеют какую-то несчастную сотню тысяч! И вы только поглядите, как они заботятся о моих братьях! Йорк – главнокомандующий. Кларенс – адмирал. А я кто? Полковник чертова драгунского полка под началом моего собственного младшего брата! А все матушка! Всегда старается держать меня в тени!. Но кого это вы с собой привели, Треджеллис, а? Дядя взял меня за плечо и вывел вперед.

– Это сын моей сестры, сэр, – сказал он. – Его зовут

Родни Стоун. Он едет со мной в Лондон, и я решил, что сначала следует представить его вашему высочеству.

– Совершенно верно! Совершенно верно! – сказал принц, добродушно улыбаясь, и дружески похлопал меня по плечу. – Ваша матушка жива?

– Да, сэр, – сказал я.

– Если вы покорный сын, вы никогда не сойдете со стези добродетели. Вы должны чтить короля, любить отечество и стоять на страже достославной британской конституции. Запомните мои слова, мистер Родни Стоун.

Я вспомнил, с каким жаром он только что проклинал палату общин, и едва удержался от улыбки; Шеридан прикрыл рот рукой.

– Чтобы жить счастливо и благополучно, вам надо только исполнять то, что я вам сказал, быть верным своему слову и не делать долгов. А чем занимается ваш батюшка, мистер Стоун? Служит в королевском флоте? Что ж, славная служба. Я ведь и сам немного моряк… Я вам не рассказывал, Треджеллис, как мы взяли на абордаж французский военный шлюп «Минерву»?

– Нет, сэр, – ответил дядя.

Шеридан и Фрэнсис переглянулись за спиной принца.

– Он развернул свой трехцветный флаг перед самыми моими окнами. В жизни не видал такой чудовищной наглости! Этого не вынес бы и не такой горячий человек, как я. Я вскочил в свою шлюпчонку… вы знаете мой шестидесятитонный ял, Чарли, с двумя четырехфунтовыми пушечками по бортам и шестифунтовой на носу.

– Так, так, сэр! И что же дальше, сэр? – воскликнул

Фрэнсис, человек, видимо, раздражительный и несдержанный.

– Уж позвольте мне рассказывать так, как это угодно мне самому, сэр Филип, – с достоинством сказал принц. –

Да, так я вам уже говорил, артиллерия у нас была совсем легковесная. Право, джентльмены, в сущности, это было все равно, что пойти на противника с пистолетами. Мы подошли к французской громадине. Она палит из всех своих орудий, а мы идем напролом да еще отвечаем из наших пушчонок. Но толку чуть. Черт побери, джентльмены, наши ядра застревают в обшивке, точно камни в глиняной стене! Француз натянул бортовые сети, но мы мигом вскарабкались на борт и схватились врукопашную.

Двадцать минут – и команда шлюпа заперта в трюмах, крышки люков задраены и шлюп отбуксирован в Сием. Вы ведь были с нами, Шерри?

– Я в это время был в Лондоне, – невозмутимо ответил

Шеридан.

– Тогда это можете подтвердить вы, Фрэнсис!

– Могу подтвердить, ваше высочество, что слышал эту историю из ваших уст.

– Славное было дельце! Мы пустили в ход абордажные сабли и пистолеты. Но я-то предпочитаю рапиры. Это –

оружие джентльмена. Вы слыхали о моей схватке с кавалером д'Эоном? Мы устроили бой у Анджело, и я держал его на кончике рапиры целых сорок минут. Он был одним из лучших клинков в Европе. Но у меня для него чересчур быстрая рука. «Слава богу, что на острие вашей рапиры есть шишечка», – сказал он, когда мы кончили. Кстати, Треджеллис, вы ведь тоже немножко дуэлянт! Вы часто деретесь?