Родни Стоун. Рассказы

у меня есть серьезные основания полагать, что здесь налицо заговор, который задевает мои интересы как наследника титулов и владений лорда Эйвона. Пока все это не будет надлежащим образом расследовано, лорд Эйвон должен быть помещен под надежный надзор, и я призываю вас как судью воспользоваться своими полномочиями.

– Будь оно неладно, Нэд! – воскликнул сквайр. – Мне необходим мой законник Джонсон. Я хочу обойтись с вами как можно мягче, Нэд, и не знаю, что говорит по этому поводу закон, а тут, вы сами слышали, меня призывают посадить вас под замок.

– Разрешите мне вмешаться, сэр, – сказал дядя. – Пока человек находится под личным надзором судьи, он считается под охраной закона, так что, если лорд Эйвон окажется под крышей Рамф Грейнджа, это условие будет соблюдено.

– Ничего не может быть лучше! – обрадовался сквайр. –

Пока все не разъяснится, вы будете моим гостем, Нэд.

Иными словами, лорд Эйвон, как представитель закона я беру на себя ответственность за то, что вы будете под надежным надзором до той минуты, пока вас не вызовут в суд.

– Вы верный друг, Джеймс.

– Ну-ну, я поступаю как велит закон. Надеюсь, у вас нет никаких возражений, сэр Лотиан Хьюм?

Сэр Лотиан передернул плечами и ответил судье мрачным взглядом. Потом повернулся к моему дяде.

– Нам с вами еще предстоит уладить одно небольшое дело, – сказал он. – Не будете ли вы добры назвать мне имя кого-либо из ваших друзей? Меня будет представлять мистер Коркоран, он сейчас находится в моем ландо, и мы могли бы встретиться завтра поутру, если не возражаете.

– С удовольствием, – ответил дядя. – Полагаю, твой отец не откажет мне в этой услуге, племянник… Ваш друг может обратиться к лейтенанту Стоуну в Монаховом дубе, и чем скорее, тем лучше.

На том и закончились эти не совсем обычные переговоры. Что же до меня, я кинулся к своему другу детства и пытался объяснить ему, как я рад счастливой перемене в его судьбе, а он в ответ уверял меня, что никакие перемены не ослабят его любви ко мне. Дядя тронул меня за плечо, и мы совсем было собрались распрощаться, но тут к нему почтительно приблизился Амброз. На его лице уже не осталось и следа недавних страстей, это снова была невозмутимая маска.

– Прошу прощения, сэр Чарльз, – заговорил он, – но ваш галстук приводит меня в отчаяние.

– Да, вы правы, Амброз, – отвечал дядя. – Лоример старается изо всех сил, но я так и не смог найти вам достойного преемника.

– Все зависит от лорда Эйвона. Если я ему не нужен…

– Вы свободны, Амброз, вы свободны! – поспешил заверить его лорд Эйвон. Вы превосходный слуга, но ваше присутствие стало для меня тягостно.

– Благодарю вас, Нэд, – сказал дядя, – C'est le meilleur valet possible38. Но в следующий раз не покидайте меня так внезапно, Амброз.

– Разрешите объяснить вам причину, сэр. Я решил предупредить вас о своем уходе, когда мы приедем в

Брайтон, но на самом выезде из Монахова дуба нам повстречался фаэтон, а в нем сидела леди, которая, как я знал, находилась в весьма близких отношениях с лордом Эйвоном, хоть я и не был уверен, что она его законная супруга.

Увидав ее, я окончательно уверился, что он прячется в замке, выскочил из вашей коляски и побежал ее догонять: я хотел ей все рассказать и объяснить, что мне необходимо повидаться с лордом Эйвоном.

– Что ж, я вас прощаю, Амброз, – сказал дядя. – И буду вам весьма признателен, если вы приведете в порядок мой галстук.

Глава XXII

КОНЕЦ

Карета сэра Овингтона дожидалась у дверей, и семья лорда Эйвона, столь трагически разъединенная и столь странным образом вновь соединившаяся, отбыла в ней в гостеприимный дом сквайра. Когда они уехали, дядя усадил нас с Амброзом в свою коляску и повез в Монахов дуб.

– Прежде всего надо повидать твоего отца, племянник,

– сказал он. – Сэр Лотиан со своим секундантом несколько опередили нас. А я буду чрезвычайно огорчен, если в нашем с ним деле произойдет какая-нибудь заминка.

38 Это лучший камердинер на свете (фр.).

Я же думал о том, что у нашего противника слава опытного, беспощадного дуэлянта, и, должно быть, чувства мои отразились на лице, так как дядя вдруг рассмеялся.

– Что это ты, племянник, – сказал он, – у тебя такой вид, будто ты уже идешь за моим гробом! Это не первая моя дуэль и, готов спорить, не последняя. Когда я дерусь неподалеку от Лондона, я прежде набиваю руку в тире

Мэнтона, но будь спокоен, сумею и здесь продырявить жилет противника. Однако, признаюсь, я несколько accable39 всем, что на нас свалилось. Подумать только, ведь мой дорогой старый друг не только жив, но еще и невиновен! И у него столь завидный сын и наследник, продолжатель рода Эйвонов! Такого удара Хьюм не выдержит; ростовщики не слишком его допекали в расчете на это наследство… А вы, Амброз, вы-то каковы!