Родня

Александр Петрович стоял посреди большой гостиной и обдумывал сказанное. Он знал, что супруга права, и под каждым её словом мог подписаться, но вера в лучшее жила в нём с детства, особенно когда за окном выпадал снег. Полковник надеялся, что снег всё покроет… И обиды, и зависть, и злость. К сожалению, некоторые поступки людей были неподвластны ни снегу, ни чародею, ни молитве.

Глава 2

«Лучше быть трижды бедным монетами, чем нищим душой и разумом».

Тёмно-синий внедорожник пытался припарковаться под окнами дома Виноградова. Новенькая «БМВ» выписывала пируэты, стараясь втиснуться между стареньким «Рено» и умирающей «Тойотой».

Владислав Филиппов был неимоверно горд новой покупкой. Полгода он трудился не покладая рук, ремонтируя вместе с супругой четырёхколёсных доходяг. На зарплату Владислав никогда не жаловался, он умел зарабатывать деньги. И даже в кризисное время умудрялся плыть против течения и не тонуть в долговых ямах.

Помогая супруге доставать вещи из багажника, он с жалостью посмотрел на дом двоюродного брата.

«Бедный братец, он так и не сумел ничего заработать в этой жизни, — разглядывая светящиеся разноцветными огоньками окна дома, размышлял Филиппов. — Столько служить. Ради чего? Ради пенсии в три копейки и десятка орденов. То ли дело я, — ласково поглаживая капот машины, думал он. — Сто штук. Но оно того стоило. Может быть, столицу таким автомобилем не удивишь, но в Витебске каждый знает, чья это машина».

Наталья Васильевна Филиппова изначально считала эту поездку утомительной и бессмысленной. Общение с родственниками вызывало у неё приступы головной боли, которые почему-то всегда заканчивались температурой и больным горлом. Ни слякотная погода, ни витающая в воздухе ОРВИ не были виноваты в её недуге. Родня для неё была вроде аллергена. Поэтому единственным противоаллергенным лекарством были алкоголь и целая коробка неизвестных простому человеку трав, крупинок и таблеток. С этой чудо-табакеркой Наталья Васильевна не расставалась никогда. Нестандартным методам лечения от всего-всего Наталью обучила её дочь Ксения, которая уже девятый год не могла окончить медицинский и удостоиться гордого звания «доктор».

Ксения с детства считала, что послана на эту планету, чтобы творить добро и спасать людей, даже если они её об этом не просят. Поэтому мечась в выборе профессии: от учителя к волонтёру, от ветеринара к врачу, Ксения подала документы в медицинский. Родня ликовала: доктор дома — это замечательно. Старики надеялись на внимание внучки, тёти и дяди — на практический совет, родители — на скорую помощь от дочери. К сожалению, надеждам родственников не суждено было осуществиться. Когда очередной учебный год внучки не увенчался успехом, бабуля с дедулей решили стать на учёт в местную поликлинику, а родители, наконец-то, заглянуть в зачётную книжку дочери.

За время учёбы Ксения поняла одно: медикаментозные способы лечения — прошлый век. Будущее за биологическими добавками, коралловой водой и сушёными травами. Девушка была на-столько убедительна, что вскоре всё семейство стало поклоняться воде, упаковками жевать капсулы под названием «Здоровых дух в одной таблетке», а на полдник вместо молока и пряника перекусывать зёрнами льна и корешками алое.

Новая вера поселилась в их доме. Это касалось не только еды, но и религии. Стараясь очиститься от плохой энергетики, семья Филипповых перепробовала всех витебских колдунов, экстрасенсов и даже психиатров. Но так и не обретя покой, семейство упаковало чемоданы и приехало искать лекарство от недугов в столицу, однозначно решив начать новый год с новой жизни и с положительной энергетикой.

Для Ксении понятие «родственники» было чем-то абстрактным, не носившим важной информации. Девушку больше интересовали местные энергетические клубы, магазины с амулетами и оберегами от всех болезней. В общем, вся та ерунда, которой подростки переболевают в шестнадцать лет. Родители уже многие годы практически не общались с родственниками, огородив от кровной любви и родную дочь. Поэтому тёплых чувств к своим дяде, тёте и сёстрам Ксения не испытывала.

— Папа, я всё правильно записала? — она достала из кармана записку и прочитала имена.

— Да, только я просил тебя выучить это наизусть! Ты же не будешь доставать шпаргалку из кармана каждый раз, когда захочешь обратиться к своей тёте или сестре?

— Не повышай на неё голос, — встряла мать, — для неё это просто набор букв, а не родня. Где были все эти люди на протяжении её жизни? Кто-нибудь интересовался её судьбой? Вот-вот! Поэтому нет ничего удивительного, что она не помнит их имена!

Дочка самодовольно улыбалась и кивала головой в такт маминым словам. Она знала, что мать всегда её поддержит, будь даже она тысячу раз не права. Именно поэтому двадцатишестилетняя девица так и не научилась до сих пор мыть посуду, варить кашу и стирать свои колготки.