— Степень родства не определяется одинаковой группой крови или записью в свидетельстве о рождении. Порой это совершенно чужие друг другу люди. Зато человек, повстречавшийся в середине твоего пути, порой может заменить тебе отца, сестру или даже сына. Любить насильно того, кто чужд тебе, нельзя. Но иногда жизнь готов отдать за друга, который по крови тебе абсолютно чужой, — полковник поднял глаза и посмотрел на Беляка.
Сергей Васильевич прятал взгляд в пустой тарелке на столе, попеременно топив его в рюмке с коньяком. Александр Петрович знал, что друг прячет слёзы. Слёзы счастья.
— Так! Мужики не плачут! — он громко шмыгнул носом и, наконец, посмотрел на полковника. — Скажу лишь одно! За время нашей поездки в Мозырь я понял, что я счастливый человек.
— Почему? — Алла Владимировна приподняла тонкие брови.
— Потому что у меня нет родни! Я серьёзно! Чем меньше у тебя родственников, тем меньше у тебя болезней: шея свободна и радикулит не заработаешь. Это закон! — он грустно улыбнулся. — Лучше уж быть одному, чем вот с такими родственничками.
Полковник заливисто рассмеялся.
— Полностью с тобой согласен, друг! Полностью! Чёртова родня! — полковник потёр сначала шею, а затем стиснул зубы, стараясь отвлечься от ноющей боли в спине.