Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Неандертальцы эволюционировали, используя опыт 30 000 поколений охотников. Следопытство могло возникнуть почти 1,5 млн лет назад: в Илерете (Кения) отпечатки ног ранних гоминин говорят о том, что они бродили по глинистому берегу озера, где, возможно, изучали следы и устраивали засаду на тех, кто их оставлял. Преследование или охота на истощение тесно связаны со следопытством и включают погоню за добычей до тех пор, пока жертва не лишится сил, после чего убить ее не составит труда. Этот способ используют волки и гиены, он особенно подходит для открытой местности типа степи[156].

Следопытство в этом виде охоты играет важную роль потому, что оно дает возможность предсказывать поведение животных. Это под силу даже новичкам, как видно на примере семьи Лыковых, в 1936 г. бежавшей от религиозных преследований в тайгу. Более 40 лет они выживали в 240 км от ближайшего населенного пункта, при этом жизненно важным дополнением к рискованному земледелию у них была охота. Не имея огнестрельного оружия, сыновья Лыковых научились просто гнаться за животными по лесу до тех пор, пока жертва от усталости не падала с ног. Лыковы редко преуспевали в охоте, иногда за год им удавалось убить всего одно животное; мастерство же неандертальцев оттачивалось в течение жизни многих поколений. Даже если предпочтение отдавали засаде, а не преследованию, следопытство все равно было неотъемлемой частью процесса.

Также выдвигалось предположение, что благодаря следопытству охота становилась тщательнее продуманной и гораздо более продуктивной. Когда следы жертвы теряются, опытный охотник может предсказать, где они возникнут вновь. Напуганный, быстро теряющий силы олень скорее спрячется, чем продолжит бежать, и понимание этого может оказаться решающим фактором для успешной охоты. Однако это больше, чем знание: этот навык, известный как спекулятивное выслеживание, подразумевает живое восприятие настроения животного. Для его развития требуется способность понимать, что мироощущение и эмоции других существ отличаются от твоих собственных, которой, помимо человека, обладает лишь очень небольшое число видов.

Умели ли неандертальцы это делать? Безусловно, спекулятивное выслеживание в целях охоты пригодилось бы в сложных условиях, например в лесу, где животные могут скрыться из виду. При этом оно не помешало бы и на более открытых ландшафтах, например для прогнозирования места и времени появления стада.

Более того, если неандертальцы-охотники выслеживали цель и могли представить себе, как их воспринимают другие, то, несомненно, они принимали в расчет и мысли других гоминин. Опытные местные следопыты в пустыне Калахари (Южная Африка) могут узнать близких по их следам так же легко, как по лицам[157]. А физические признаки присутствия чужаков, будь то отпечатки ног, россыпи каменных орудий, наличие древесного угля или остатков добытых животных, заставили бы задуматься и вызвали бы острый, волнующий интерес.

Жизнь в таком мире подразумевала присутствие разного рода соседей. Места и людей объединяло движение камня, мяса и других материалов, но существовала между ними и физическая связь — следы на тропах. Эти пути — словно реки воспоминаний, влекущие неандертальцев от младенчества на теплой груди до преклонного возраста, когда медленно бредущие старцы вспоминали, как северные олени приходили зимой в еще не заполоненную деревьями долину.

Последние пять глав были глубоким погружением в жизнь неандертальцев, начиная с отдельных памятников, рассмотренных в микромасштабе, в котором каждое движение мастерка открывает целые поколения, и до обширных, простирающихся на сотни километров сетей их перемещений. Если сравнивать с предшествующими миллионами лет, бытие неандертальцев стало крупной модернизацией жизни гоминин. Уклад их жизни был сложнее, чем когда-либо прежде, и, наверное, лучше всего средний палеолит охарактеризуют такие слова, как «развитие» и «усовершенствование». Вне зависимости от экосистемы они были высококлассными охотниками и умелыми собирателями. Их технология работы с камнем была более эффективной и специализированной, они разработали новые способы применения органических материалов. Но происходило и нечто еще более принципиальное.

Неандертальцы были первыми из всех живых существ на Земле, для кого понятия времени и пространства действительно стали что-то значить. Они использовали более сложные, систематические способы дробления камня и расчленения туш животных и перемещали предметы дальше, чем когда-либо ранее. Даже то, что ретушеры стали изготавливать не из целых костей, а из их осколков, отражает эту растущую сложность.