Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев

Имелись ли у неандертальцев понятия, которые соответствовали бы тому, что мы понимаем под «местом забоя» и «центром округи»? Очевидно, что они использовали традиционные схемы деятельности, повторение которых создавало пространственную структуру, наблюдаемую нами как в границах археологических памятников, так и между ними. Но, с другой стороны, действительно ли неандертальцы не ограничивались планированием следующей трапезы? Охотники-собиратели, где бы они ни жили, чрезвычайно точно подстраиваются под сезонные изменения ресурсов, к примеру под миграцию стад, и планируют прибытие в определенное место в нужное время. Устраивали ли неандертальцы зимние и летние лагеря или вели более подвижный образ жизни, вечно странствуя, как бездомные бродяги?

Решение этой проблемы предполагает размышление о том, насколько все взаимосвязано. Как видно из предыдущей главы, даже археологические данные «высокой четкости» достоверно не свидетельствуют в пользу действительно длительного пребывания на стоянке, порядка нескольких месяцев. Некоторыми местами, такими как Абрик Романи, пользовались чаще, останавливаясь там на несколько дней или даже дольше, и, возможно, достаточно многочисленными группами. Даже на таких больших стоянках под открытым небом с четко выделенными зонами активности, как Ла-Фоли, явно жили не месяцами. На противоположном же конце спектра находятся памятники типа Абрик-дель-Пастор, где на очень короткий срок останавливались лишь несколько индивидов одновременно.

Именно такие объекты и намекают на сезонные закономерности. Еще один пример — слой 3 в пещере Тейшонес на северо-востоке Испании. В период 51 000–40 000 лет назад неандертальцы много раз останавливались там на короткое время, свидетельства о чем перемежаются со следами появления хищников. Самое интересное, что промысловые виды животных проявляют разные сезонные закономерности. Сезон охоты на оленя изменяется на разных подгоризонтах, а лошади всегда погибали в конце весны — начале лета.

Эта картина на удивление схожа с тем, что мы наблюдаем на стоянке Абрик Романи, расположенной примерно в 150 км к юго-западу. Судя по всему, в этой части северо-восточной Иберии неандертальцы регулярно переходили с места на место и охотились на доступных круглый год оленей. Лошадей же добывали лишь в течение очень короткого отрезка времени; в Абрик Романи время года неясно, но в Тейшонес сезонность удалось установить благодаря скоплению останков птиц, убитых хищниками. Состояние костей клушиц и сорок явно указывало на то, что они погибли до того, как отложили яйца, то есть не позже середины весны. Между тем их тушки хищники могли принести только в том случае, если здесь еще не было гоминин. Таким образом, на лошадей, скорее всего, охотились поздней весной или летом — именно в это время лошади собираются в табуны для размножения и могут быть уязвимы.

Интересно также, что в Тейшонес гораздо меньше каменных орудий и очагов, чем в Абрик Романи, зато больше фаунистических остатков, среди которых большую долю составляют лошади. Хотя в большинстве своем животных принесли сюда уже по частям, в целом костные остатки выглядят не настолько сильно раздробленными, как в Абрик Романи. Еще одно отличие между памятниками заключается в том, что в Тейшонес иногда охотились и на кроликов.

Очевидно, что Тейшонес представлял собой иной тип стоянки — скорее всего, небольшие группы делали здесь непродолжительные остановки. Возможно, иногда он больше напоминал охотничий лагерь, чем место, куда несли мясо, костный мозг и жир. Но не похож он и на Абрик-дель-Пастор и Эль Сальт, которые действительно выглядят как места, где совсем малочисленные группы неандертальцев проводили максимум пару ночей.

Необычен горизонт IV в Абрик-дель-Пастор: по-видимому, неандертальцы здесь в основном занимались охотой на черепах и их разделкой, а также в небольшом количестве добывали ибекса, который водился в этих местах. Наряду с этими видами встречаются оленьи, лошадиные и турьи кости, в основном, конечности и крайне редко — головы. Не исключено, что неандертальцы носили с собой не только своеобразный «набор путешественника» из кремневых инструментов, но и другие средства: эти случайные кости могли быть остатками провианта, принесенного из других мест. В более крупном скоплении столь тонкий сигнал мог остаться незамеченным. Об этом говорят и каменные артефакты. Все сырьевые группы в Абрик-дель-Пастор, как правило, очень разрозненны: старые орудия неандертальцы выбрасывали, а с новых нуклеусов снимали всего несколько отщепов, прежде чем унести их с собой дальше вместе с черепашьим мясом.

Все остальные стоянки неандертальского мира похожи на эти иберийские памятники. В некоторых останавливались ненадолго, другие служили домами на более длительный срок, но все они были пунктами в цикле движения. Для неандертальцев, живущих в бесконечной «Одиссее», Итака была самим путешествием, а не его конечной точкой.