Родник

Ей представляется продолговатое лицо с насупленными бровями и узкими карими глазами. Учится этот мальчик хорошо, он один из лучших, но держится как-то особняком. Может быть, потому, что он ещё недавно в этой школе, так же как и она сама. Надо зайти к нему, познакомиться с его родителями.

«Горшков Лёня, Шмидтовский проезд…» — выводит перо, и Кире Петровне представляется спокойное, в крапинках веснушек лицо самого младшего из её учеников — отрядного барабанщика Лёни Горшкова.

«Ерошин Петя, Красная Пресня…» — записывает учительница и видит перед собой круглое озорное лицо Петьки-непоседы. Правда, он сильно подтянулся за последнее время.

«Журавлёв Митя, Баррикадная…» Кира Петровна с удовольствием выводит в книжечке эту фамилию. Как же! Митя Журавлёв — это первый ученик, всегда вежливый, спокойный, собранный. Недаром он классный организатор.

Перо быстро бежит по листку, листок заполняется адресами. Все живут здесь, в районе Красной Пресни. Осталось ещё написать три адреса.

Но тут — тррррр… — снова заливается звонок. Значит, незаметно пробежало сорок пять минут. Опять перемена! Снова коридоры заполняются шумной толпой. В учительскую входят один за другим учителя, кладут журналы на стол и садятся на диван — покурить, поговорить, сделать передышку после трудной работы.

Медленно, с вазочкой в руках вошёл учитель рисования Абросим Кузьмич. На ходу извлекая из кармана портсигар, входит Игнатий Игнатьевич. Быстрым шагом вошла учительница истории Тамара Степановна — высокая, в больших роговых очках, с пышной причёской.

Она посмотрела поверх очков на Киру Петровну и сказала:

— Кируша, милая, можно вас на минуточку?

Кира Петровна промокнула листок и закрыла книжечку.

— Я вас слушаю, Тамара Степановна.

— Пойдёмте вот сюда, если можно. Во избежание лишних всяких толков.

— В чём дело? — удивляется Кира Петровна.

— Сейчас узнаете.

Тамара Степановна ведёт Киру Петровну в дальний угол учительской, за шкаф, на котором лежат свёртки карт и стоит большой лакированный глобус. Там Тамара Степановна принимается расстёгивать свой туго набитый, раздувшийся портфель.

— Что случилось, Тамара Степановна? — тревожно спрашивает Кира Петровна.

— Случилась некоторая неприятность… Сейчас, минутку… сейчас вы всё сами увидите.

Тамара Степановна долго возится с непокорными замками. Наконец она справилась с ними, расстегнула портфель, извлекла узкую полоску бумаги и протянула её Кире Петровне. Кира Петровна с недоумением взяла вырванный из арифметической тетрадки клочок бумаги, на котором чернилами по бледноголубым клеточкам было выведено печатными буквами: «НАСЧЁТ ПВК СОБРАТЬСЯ ЗАВТРА У ПМ. СЕКРЕТ. МОЛЧАНИЕ. ТАЙНА!»

Кира Петровна повертела бумажку в руках и подняла глаза на Тамару Степановну:

— Тамара Степановна! Что это значит? Где вы это взяли?

Тамара Степановна прижала коленом раздувшийся портфель к шкафу и стала поправлять какую-то шпильку в своей пышной причёске.

— У вас, — сказала она, — в вашем миленьком пятом «Б».

— В моём пятом «Б»? — переспросила Кира Петровна, глядя на бумажку. — Но что это значит? ПВК какое-то… ПМ?

Учительница истории сверкнула очками:

— Я сама хотела бы узнать, что это значит. Я думала, вы мне поможете узнать. Ведь это ваши удальцы писали. — Она подхватила портфель: — Нам надо с вами, Кируша, выяснить, что это за таинственные буквы. Так это оставить нельзя! Может, вы по почерку угадаете?

— Да где же по почерку! — сказала Кира Петровна. — Ведь это же печатными буквами.

— Ну да, ну да… они народ хитрый. — Тамара Степановна тянула крышку портфеля, стараясь запереть его на все замки. — Ничего, вы не очень-то расстраивайтесь. Я вам эту бумажку оставлю, а вы там со своими молодцами попробуйте всё-таки выяснить, кто её написал.

Она наконец застегнула свой портфель и двинулась к выходу.

— Погодите, Тамара Степановна! — взмолилась Кира Петровна, растерянно вертя в руках бумажку. — Скажите мне хоть, у кого вы её взяли?

Тамара Степановна остановилась в дверях учительской и стала платком протирать очки:

— У этого… как его, с краю сидит… ну, беленький такой…

— А, Горшков, что ли?

— Вот-вот, он самый… У него. А он ещё отрекается: «Я ничего не знаю, мне кинули, и я хотел кинуть». Вот и всё. Большего я от них ничего не добилась… Да, Кируша, трудный вам достался класс. Не позавидуешь вам… Ну, я пошла: звонок!

Она вышла. Кире Петровне стало обидно за свой пятый «Б». Раньше, когда его ругали, она не принимала это близко к сердцу, а сейчас стало очень обидно.

За стеной звонок звал и ребят и учителей на последний, шестой урок. Кира Петровна спрятала бумажку в карман жакета, сняла со шкафа тяжёлый глобус и пошла к себе, в свой пятый «Б».

Тринадцатая глава. Тихое «ура»

Кира Петровна преподавала географию в нескольких классах, и в каждом классе дело шло по-разному. В седьмой «Б» она заходила с удовольствием. Ребята хорошо слушали, а потом закидывали её вопросами: есть ли жизнь на Марсе, и кто живёт в Тибете, и отчего течёт Гольфстрим, и можно ли предсказывать землетрясения…