Родной берег

– Это, конечно, замечательно, Ларри. Только это не работа.

Джеральдина видела все в простом и ясном свете, не замутненном ни тщеславием, ни иллюзиями. Она была прагматиком и реалистом – и при этом верила в Господню благодать.

С каждым днем она казалась Ларри все красивее. Он любовался тем, как она работает, не замечая его взгляда. И уже подумывал, что хотел бы стать для нее большим, чем друг и коллега, но боялся сделать первый шаг. Боялся быть отвергнутым. В конце концов, что он мог предложить?

Он улучил минутку написать Китти и Эду, – то есть на самом деле Китти.

Кругом хаос, муссонные дожди, а мы готовимся ко Дню независимости. Все только и твердят об Англии, ласковой матери, которая с гордостью смотрит, как взращенное ею дитя встает на ноги. А по-моему, это абсолютная чушь. Индийская цивилизация куда старше нашей. А что до меня самого, то рядом с такими людьми, как Неру, Патель и, разумеется, Ганди, я ощущаю себя ребенком.

В последние дни я тоже серьезно задумался о собственном будущем. Когда я обрету независимость? Думаю, вам покажется странно, ведь мне, в конце концов, почти тридцать, но, очутившись здесь, я о многом подумал впервые. Что за жизнь я намерен вести? И имеет ли значение то, чего я сам хочу? Как я понимаю тебя, Китти, когда ты пишешь, что значит действительно жить. Я тоже этого хочу. Но одновременно с тем во мне растет убежденность, что гоняться за мечтой бессмысленно. Возможно, мне стоит больше думать о своих обязанностях. Мужчине моего возраста и положения следует заняться полезной работой, жениться и завести детей. Разве это не так? Если я останусь холостяком без своего занятия, какой с меня будет прок? Думаю, это и называется смыслом жизни.

Как бы то ни было, я чувствую, что мир вокруг меняется, и, возможно, в этот исторический момент изменюсь я сам. В скором времени подумываю вернуться домой. Спросишь зачем? В конце концов, я смогу наслаждаться долгими беседами с тобой и Эдом. И Эд скажет мне, что все зависит от удачи. А ты скажешь, что я должен научиться летать. А я буду сидеть, улыбаться и кивать, просто радуясь тому, что мы снова вместе.

Только завершив письмо, он с удивлением понял, что ни разу не упомянул Джеральдину, хотя мысли о ней не покидали его ни на секунду. Ничего. Еще будет время рассказать, если появится о чем.

* * *

Наступила полночь; к рассвету дождь прекратился, и город приготовился к празднику. В каждом окне виднелся государственный флаг; на деревьях красовались гирлянды шафрановых, белых и зеленых флажков. На площадь Принцесс-Парк, где была возведена арена, с утра стекалась публика. Посреди, под куполом на четырех тонких колоннах, стояла огромная статуя короля Георга Пятого; площадь со всех сторон окружали дворцы – низама Хайдарабада, гаеквара Бароды и махарадж Патиалы, Биканера и Джайпура. Из их окон открывается вид на временные помосты и флагшток, где сегодня будет поднят флаг новой страны.