Родной берег

– Я уже не знаю, что и делать. – Она то и дело стискивала руки и потирала их, словно пытаясь избавиться от невидимого пятна. – Ты поможешь нам, Ларри?

На милом лице застыла немая мольба, выдающая горе, которое невозможно облечь в слова.

– Я попробую поговорить с ним, – пообещал Ларри. – Но захочет ли он говорить со мной?

– Уж если не с тобой, то больше ни с кем.

– Ты говоришь, он ищет работу.

– На самом деле нет. Конечно, он понимает, что должен зарабатывать на жизнь. Но едва ли в нынешнем состоянии его кто-нибудь наймет.

Ларри задумчиво кивнул.

– Я так его люблю, Ларри, – а мы спим в разных спальнях. Это он так хочет. – В ее глазах блеснули слезы. – А я даже не знаю почему.

– Китти!

– Думаешь, это я виновата?

– Нет. Не ты.

– Мы так долго были в разлуке. Я-то думала, что уж этого он, по крайней мере, захочет.

– Попробую с ним поговорить, – повторил Ларри.

– Прямо сейчас! Пойди к нему прямо сейчас.

– Ты знаешь, где он?

– Да. – Она смутилась и опустила глаза. – Я иногда слежу за ним, на всякий случай. Скорее всего, он в часовне.

– В часовне!

– Там нас венчали, помнишь?

– Конечно, помню.

– Он сидит там в одиночестве. Иногда по нескольку часов.

– Посмотрим, что я смогу сделать. – Ларри поднялся с кресла.

* * *

Из дома в часовню можно было попасть по коридору второго этажа, переходящего в мостик над входом во внутренний двор. Под сводами было темно, лишь над алтарем теплился одинокий огонек.

– Есть здесь кто?

– Ларри? – отозвались из темноты.

– Да, это я.

Эд, лежавший на дубовых стульях для прихожан, поднялся и пошел навстречу другу.

– Тебя Китти прислала?

– Да.

– Милая Китти. Она так старается.

Ларри уже собрался сказать что-нибудь вежливое и сочувственное, но передумал.

– Разобрался бы ты с собой, Эд.

– Вот он, голос разума, – усмехнулся тот.

– Прости. Глупость сказал.

– Нет, ты прав. Но вот какая штука: не уверен я, что смогу с собой разобраться. Но даже если получится, кто разберется с остальным миром?

– Да ну тебя, – хмыкнул Ларри.

– Кругом гниль и бардак.

Перед Ларри возникли полные слез глаза Китти.

– Так не годится, Эд. У тебя жена, у тебя ребенок – а ты валяешься тут и предаешься отчаянию в свое полное удовольствие.

– Ну-ка, ну-ка. – Голос Эда помрачнел. – Это слова Китти?

– Это не слова Китти. Это мое мнение. Мы с тобой пятнадцать лет знакомы. Ты мой лучший друг. Ты – человек, которым я восхищаюсь больше всех на свете. По сравнению с тобой я пустое место.

– Только ля-ля не надо.

– Зачем мне врать? Я был на том пляже, Эд. Я так струсил, что не мог пошевелиться. Думал, так и окаменею на той проклятой гальке. Меня мутило от страха, прямо парализовало – и тут я увидел тебя.

– Не надо, Ларри, – предостерег Эд.

Но Ларри было уже не остановить.

– Я будто ангела увидел. Свистят пули, рвутся снаряды, а он как по парку гуляет. Ты уходил и возвращался, спасая жизнь за жизнью, и каждый раз, отходя от лодки, рисковал собственной головой. И, видя это, я понял, что не боюсь. Ты был моим ангелом, Эд. Благодаря тебе я поднялся, дошел до баржи и выжил. Покуда жив, я не забуду того дня. В тот день ты спас и меня тоже. Клянусь, ты заслужил свой Крест Виктории. Ты сотню таких заслужил. Ты хоть понимаешь, что это значит? Бог был с тобой в тот день, Эд. Я знаю, что ты не веришь в Бога, но поверь мне: на том пляже Он был с тобой. А не со мной, хотя я в Него верую. Он оставил меня в ту секунду, когда я шагнул из баржи в море мертвецов. Бог был с тобой, Эд. Почему? Я объясню. Потому что ты вручил себя Богу, а Бог знает своих. А я не смог себя отдать. Испугался. Вцепился в свою ничтожную жизнь. Думал только о себе. Ты ступал среди ангелов, и Господь увидел тебя и возлюбил тебя. И потому, что Он возлюбил тебя и защитил тебя, ты не имеешь права отчаиваться. Ты обязан любить себя, хочешь ты того или нет. Выбор ты уже сделал – на пляже Дьепа. Теперь это твоя жизнь. Так что очнись и живи.

Ларри раскраснелся, он шумно дышал, яростно теребя свои кудри.

– Вот это речь. – В голубых глазах Эда мелькнула искра. – Ты хоть слово услышал?

– Я услышал все.

– Разве я не прав? Ты ведь знаешь, что прав.

Эд потянулся, вскинув руки вверх, в сумрак, и принялся беспокойно расхаживать взад-вперед.

– Говоришь, я потерял право отчаиваться? Но мы с тобой живем в разных мирах. Я в другом мире, далеко за чертой отчаяния.

– А почему ты живешь в другом мире, не там, где я?

– Не знаю. Может, мы все живем каждый в своем мире. В твоем есть Бог. Ты говоришь, Бог был со мной на том пляже. Почему же Он не был с другими несчастными?

– Я уже сказал тебе, Бог знает своих.

– Ты говоришь, что я вручил себя Богу. А ты же ничего на самом деле не знаешь. Даже не имеешь малейшего понятия.

– Так расскажи мне.

– Зачем?

– Затем, что я твой друг.

Пару секунд Эд молча метался по проходу, к алтарю и назад, точно беспокойный призрак.