Родной ребенок. Такие разные братья

— Наша машина и так перегружена, — почесал в затылке один из парней — улыбчивый малый в тельняшке и цветном платке на голове. — Но ради такой прелестной леди… Прошу в кабину, мисс!

Как только автомобиль Раджа был прикреплен стальным тросом к грузовичку, мисс преподнесла доверчивым водителям еще один сюрприз. Она отказалась садиться в кабину и заявила со смущенной улыбкой, что предпочла бы доехать, устроившись на охапках свежего сена в кузове, где уже растянулся ее довольный кавалер.

— Ну и провели же тебя, Рави! — фыркнул второй водитель, заводя машину.

— Точно так же, как и тебя, Санджей, — ответил ему приятель.

Но хозяин «форда» оказался не так уж и плох. Во всяком случае через несколько километров парни вовсю подпевали веселой песне, которая неслась из кузова:

Что это за стрела
Мне угодила в грудь?
Это в твои глаза
Осмелился я взглянуть.
А у тебя еще
Стрел таких — полон колчан.
Смелость моя не в счет.
Что я могу? Мечтать,
Чтобы снова ты лук взяла,
И пропел он в ночной тишине,
Чтобы снова твоя стрела
Сердце пробила мне…

— Ох, и здорово поет! — восхищенно присвистнул Рави, слушая пение Раджа. — С таким голосом он, наверное, и на свадьбах петь может!

— На сва-адьбах! — передразнил своего товарища Санджей. — Ты погляди на его машину — небось какой-нибудь артист из Дели пожаловал.

— Из Дели? Сам посмотри лучше — номера-то калькуттские, — в свою очередь поймал Санджея Рави.

— Да ладно, что о нем толковать, — не сдавался ворчун. — Мы вот его машину тащим, да самого везем на сене, со всеми удобствами, можно сказать. А вот посмотришь, он и не подумает отвалить нам хоть несколько монет из тех, что проливаются на него за это пение золотым дождем!

Однако Санджей опять оказался неправ. Прощаясь с ними у первой же городской бензоколонки, Радж не только проявил редкую щедрость, но и настоял на своем, когда Рави попытался отказаться от денег.

— Вот видишь, парень-то совсем не такой, как ты думал, — укорил Рави недоверчивого друга. — Хотя мы могли бы и даром ему помочь.

— А машину его шикарную тоже даром тащить? — возмутился Санджей. — Нет уж, я не такой дурак, чтобы делать одолжения богатым плейбоям. С такими того и гляди нарвешься на неприятности.

Рави в очередной раз дал себе слово никогда не начинать спорить с Санджеем — все равно того не переубедить! — и завернул во двор, принадлежащий их фирме, разгружаться. Навстречу машине бросился взбешенный хозяин.

— Где вы болтались все это время? Что, я спрашиваю, можно делать столько часов с одним несчастным грузовиком сена?! — кричал он, так что очки подпрыгивали на красном носу. — Уволю вас и найму новых.

Рави и Санджей живо выпрыгнули из машины, изображая горячую готовность немедленно ударным трудом загладить свою вину. Это, как они знали по опыту, действовало на хозяина куда лучше оправданий на словах.

— Еще и поешь! Вот наглец! — не мог остановиться босс, следуя по пятам за быстро разгружавшим машину Рави, который продолжал мурлыкать привязавшийся мотив песенки Раджа.

— Момент, сэр, и все будет готово, — пообещал ему парень, хватаясь за конец веревки, стягивавшей копны, и таща ее на себя. Одно неловкое движение — и огромная масса травы обрушилась прямо на него сбивая с ног.

— Эй, Санджей, чего это ты улегся, — поинтересовался Рави, отряхиваясь и разглядывая чью-то спину, неподвижно лежащую на роскошной зеленой перине. — Понравилось?

— Что, твой напарник еще и пьян? — возмутился хозяин и угрожающе пошел вперед. — Эй, Санджей, вставай немедленно!

— Послушайте, босс, что вы имеете в виду? — спросил Санджей, выходя с вилами в руках с другой стороны машины.

Рави и хозяин замерли, переводя удивленные глаза с Санджея на того, другого, устроившегося на траве. Наконец, не дождавшись никаких объяснений от своих подчиненных, их босс решил действовать. Он сделал несколько шагов к телу и, схватив за плотное плечо, резким движением перевернул его.

Воздух содрогнулся от криков, которые испустили незадачливые водители грузовика.

— Толстяк! Рыболов! — визжали они, уставясь на побелевшее лицо и замшевую рубашку в пятнах запекшейся крови, особенно темных там, где вошли в грудь две стальные стрелы с коротким оперением.

У хозяина закружилась голова. И было от чего: на его дворе лежал человек, к которому, будь тот жив, он не осмелился бы подойти и на десять шагов, — известный своим свирепым буйным нравом мукомольный король Калькутты мистер Френсис Амбарасан.

Глава тридцать первая