Родной ребенок. Такие разные братья

Госпожа Делия Нирмал, калькуттская учительница, мать двоих детей и жена преуспевающего бизнесмена, особенно тщательно одевалась в это утро. Она встала рано и могла позволить себе повозиться чуть подольше со своими до сих пор чудесными волосами, укладывая их на затылке глянцево поблескивающим венчиком. Черный строгий костюм, белоснежная блузка, белые перчатки и большой кожаный портфель деловой женщины — что ж, она выглядит, как английская леди, занятая непростой, но благородной общественной деятельностью.

«Муж будет доволен», — подумала она, разглядывая себя в зеркале.

Легкий на помине, он вошел в комнату с чашкой кофе в руках.

— Уже встала, дорогая? Выглядишь превосходно, — сказал муж, ставя кофе на столик и обнимая ее. — Не слишком ли ты себя обременяешь? Я думал, что у тебя уроки только по вторникам и четвергам.

Делия знала, что Ананд, считающий себя человеком европейских взглядов, доволен ее преподавательской деятельностью, хотя прекрасно понимает, что это скорее символическая работа, чем реальный способ зарабатывания денег. На ее зарплату они не прожили бы и полдня при их расходах. Но ее образованность и занятия льстили ему не меньше, чем красота и благородное происхождение, — именно такой должна быть супруга современного бизнесмена, поддерживающего тесные отношения с западными компаниями.

— Я сегодня иду не в колледж, а в суд, дорогой, — улыбнулась Делия мужу. — Буду решать чью-то судьбу и вершить правосудие над головами падших собратьев.

— Ах вот как! Помню, помню! — рассмеялся Ананд. — Что там у тебя, карманные воришки или муж, которому никак не дадут развод?

— Скажешь тоже! — Делия дернула плечиком. — Сегодня я займусь шайкой таких молодцов, что ты охнешь. Чего там только нет! — Делия кивнула на портфель, в котором лежали материалы предварительного следствия. Казнокрадство, растраты, контрабанда, взяточничество…

— Хватит, хватит! — замахал на нее руками муж. — Звучит, как страшный сон адвоката. Упеки-ка их всех лет на двадцать, а то от таких и нам работать нормально нет никакой возможности. Развратили всех государственных служащих, те только и смотрят, что им лично перепадет от каждого подряда, который они обязаны отдать лучшей из конкурирующих фирм-претендентов. Сколько лично у меня было неприятностей из-за таких мерзавцев…

В последний раз пригладив волосы и отхлебнув мимоходом кофе из его чашки, Делия схватила портфель и, послав мужу воздушный поцелуй, направилась к дверям.

— Я им покажу, как портить жизнь моему дорогому Ананду, — сказала она, надевая в прихожей туфли. — Слышишь, милый, можешь считать, что твоя жена вышла на тропу войны со взяточниками всей Индии. Я возьму твою машину?

— Победишь коррупцию куплю тебе собственную! — пообещал он, разворачивая газету.

Спустя пять часов, уставшая, раскрасневшаяся и, главное, совершенно обескураженная, Делия сидела в зале суда, уставившись в одну точку. На ее глазах дело, казавшееся таким стройным, проверенным, тщательно подготовленным к судебному разбирательству, рассыпалось, как карточный домик. Она уже ничего не понимала: за что, собственно, судят этих людей, сидящих за деревянной перегородкой, — вполне приличных, образованных, хорошо одетых.

Делия оглядывалась на своих соседей за столом присяжных и видела на их лицах такую же растерянность, какая царила в ее собственной душе. Что они думали об этом процессе, когда один за другим все до единого представленные свидетели обвинения отказывались от данных ранее показаний и заявляли, что те были буквально выбиты из них во время предварительного следствия.

Особенно убивался Дэвид, хозяин машины, который ранее заявлял, что перевозил контрабандное золото по приказу господина Тхарма Лингама. Теперь он бил себя в грудь, проклинал свою слабость, заставившую его оклеветать уважаемого человека, имя которого ему было буквально навязано полицией, и коленопреклоненно просил у него прощения за все неудобства, причиненные этой позорной ложью. Что же касается найденного в машине груза, то все это золото было его собственным, взятым на свой страх и риск у неизвестного ему капитана каботажного судна из Малайзии или еще откуда-то, он не вникал, для последующей перепродажи в центральных штатах. Он виноват, пусть его и накажут, кричал Дэвид, размазывая по лицу слезы, но зачем же предавать суду ни в чем не повинных людей, виноватых лишь в том, что их ненавидит полиция!

Другие свидетели вели себя примерно так же: ничего не видели, впервые слышим, показания подписывали под страхом избиения.

И все в один голос обвиняли полицию, особенно инспектора Сету Пати, который, судя по всему, был главным организатором этого развалившегося процесса.

Инспектор присутствовал в зале с самого начала слушания. Делия вспомнила, что, когда она впервые увидела в зале его мужественное загорелое лицо, полное какого-то оживления, ей подумалось: это умный, решительный и правдивый человек, который хорошо сделал свое опасное дело и многого ожидает от этого дня.