Родной ребенок. Такие разные братья

— Эй, малыш, полежи-ка спокойно, а я займусь твоим братиком, — обернулась Нирмала к первенцу, который сразу же замолчал, будто создавая следующему подходящие условия.

— Слава богине плодородия! Надеюсь, это все, — вздохнула свежеиспеченная акушерка, когда на руках у нее лежали уже два младенца. — Какой сюрприз будет для вашего отца! Ну-ка, хоть вы скажите мне, кто он!

Она положила малышей на лежанку и принялась обтирать второго, как две капли воды похожего на своего братца, которому это не слишком понравилось, и он оглушительно заревел. Второй счел своим долгом поддержать его, и они вместе подняли такой плач, что хоть уши затыкай.

— Что это вы! — прикрикнула на них Нирмала. — Дали бы маме отдохнуть немножко. Хотя теперь тебе, бедняжка, придется навсегда забыть про отдых и покой и с одним-то малышом не найдешь для себя минутки, а уж двое…

Кавери ответила ей счастливой улыбкой, не в силах произнести ни слова, но глаза ее так красноречиво благодарили эту совсем чужую женщину, которая так много для нее сделала сегодня, что Нирмала легко прочитала в них все и смутилась.

— Ну что ты, деточка, — сказала она, отводя взгляд. — Мы женщины, и кто нам еще поможет… Завидую, завидую твоему счастью.

Счастью? Удивительно, но Кавери в эту минуту действительно была счастлива. Только что потерявшая мужа, пережившая такое страшное потрясение, страх, боль, побег, лишившаяся всего, она все-таки испытывала огромную, поглощающую ее с каждой минутой все больше радость. Это была не просто радость облегчения, избавления от мук. В этом чувстве странным образом соединились горечь и надежда, утраченная и вновь обретенная любовь. Свет материнства лился на нее с небес прямо в этот нищий домик, на эту старую кровать, даря веру и неожиданную силу жить.

Боги отняли у меня Арджуна, подумала она и тут же поправилась нет, не боги, а люди, их злоба, подлость, ненависть, вся эта грязная ничтожная суета, в которую они превращают свою жизнь и в которой барахтаются, совершают преступления и умирают, так и не поняв ничего. Мир велик и прекрасен, и милость Божия щедро разлита в нем — это знает каждая женщина, пережившая минуту рождения своего ребенка. Что значат все ваши расчеты, все выгоды, которые вы надеетесь извлечь, в сравнении с этой не имеющей никакой цены связью между человеком и небом, такой очевидной в переломные минуты бытия, с этой сияющей дорогой к счастью, открытой для каждого!

Кавери закрыла глаза и запекшимися губами неслышно зашептала слова молитвы, благодаря и славя Кришну за милосердие и счастье материнства, дарованное ей в этот день.

Глава седьмая

Было уже совсем темно, когда Нирмала спустилась к воде, чтобы прополоскать белье, которое уже успела выстирать. На душе у нее будто птицы пели в этот малоподходящий час. Ей казалось, что все вокруг волшебным образом изменилось, приобретя новый смысл: ее тихий домик наполнился посапыванием малышей, их запахом, беспокойным движением маленьких ручек и ножек. Само присутствие детей сделало ее мир счастливым, таким, каким он был много лет назад, когда такое же существо совсем в другом доме тянуло к ней свои ручонки.

Нирмала застыла, отдавая себя во власть воспоминаний, когда с громким шуршанием колес по песку к реке подъехала машина. Свет горящих фар ударил женщину по глазам. Она инстинктивно прикрылась рукой и крикнула:

— Не надо светить в лицо!

Задняя дверца автомобиля открылась, и из нее выскочил молодой человек в полосатой рубашке. Он подошел к самой кромке воды, разделявшей их с Нирмалой, и, не утруждая себя приветствиями, спросил: — Эй, кто здесь хозяин?

Нирмала поднялась и, стараясь укрыться от слепящего луча света, который никто и не думал погасить, отошла в сторону.

— А в чем дело? — ответила она вопросом на вопрос, с подозрением вглядываясь в торопливого невежу.

— Кавери у вас? — напрямик поинтересовался он.

Значит, ее гостью все-таки кто-то разыскивает. Неужели этот тип и есть муж такой приятной женщины.

— А вы кто? — на всякий случай спросила она.

— Эй, Балу! — окликнули в этот момент парня его друзья из машины, и он немедля отправился к ним, не удостаивая ответом свою собеседницу.

— Я думаю, она здесь, больше ей быть негде, — сказал ему кто-то, сидевший рядом с водителем. — Пойди-ка посмотри, а мы за тобой.

Получив это указание, Балу вернулся к реке и заговорил теперь уже совершенно иным тоном:

— Госпожа, я брат Кавери. Она рассердилась на мужа и убежала из дому, — произнес он, кланяясь и прижимая руки к груди. — Мы пришли ее успокоить и забрать домой.

Вполне удовлетворенная такими объяснениями, Нирмала сделала несколько шагов ему навстречу и, приглашая в дом, указала на бревно, соединявшее два берега вместо давно уже сгнившего мостика, который никто и не собирался чинить.

Балу легко пробежал по бревну и, предвкушая окончание долгих поисков беглянки, радуясь, пошел рядом с женщиной к дому.