Родной самозванец

Когда бомж поел, Андриана предложила ему выйти на свежий воздух и, чтобы ещё больше расположить к себе, купила ему в киоске, стоявшем недалеко от забегаловки, из которой они только что вышли, сливочное мороженое. Здесь же они присели на облезлую деревянную скамью. Андриане казалось, что она совершила путешествие в затерянный мир, так как даже не подозревала, что в их городе сохранились такие забегаловки и сто лет не крашенные скамейки, прогнившие у основания.

Остапыч съел мороженое, вытер руки о свой лапсердак и сказал:

– А теперь выкладывай, по какой причине ты устроила мне это пиршество.

– Я просто хотела сделать тебе приятное, – начала она.

– Не ври, – усмехнулся он, – а то я сейчас уйду, и ты останешься с длинным носом.

– Да, ты прав, – призналась она, – мне нужно, чтобы ты рассказал мне о человеке, который сел в старые «Жигули» во дворе дома на Черкашина и едва, по твоим же словам, не задел тебя.

– Понятно. – Он почесал грязный подбородок. – Только скажи мне, зачем тебе всё это?

– Я веду дело о наезде этим автомобилем на девушку.

– Тю! – присвистнул Остапыч. – Ты из полиции, что ли?

– Нет, нет, – поспешила она успокоить его. – Я частный сыщик и работаю на родных этой девушки, – приврала Андриана, как ей показалось, для пользы дела.

– Ладно, так и быть, слушай. Я в тот день крутился на задах, где гаражи, так как один мужик обещал мне отдать всё железо, что у него накопилось в гараже. Сама посуди, нам обоим выгода, ему не корячиться, не тащить всё это на свалку, а я сдам всё это добро, и какая-никакая заведётся у меня денежка. И вот, значит, стою я, высматриваю, когда этот мужик придёт. Вдруг вижу, в один из гаражей молодой парень шустро так скользнул. Я на него внимание обратил, потому что он по сторонам то и дело оглядывался. А вскоре из гаража выехал «Жигуль» и рванул на полной скорости, я едва успел отскочить.

– Это всё? – спросила Андриана.

– А ты что хотела, чтобы он меня как лягушку расплющил? – усмехнулся бомж.

– Ну что вы! – замахала на него руками Андриана. – Конечно нет! Просто я хотела бы, чтобы вы описали мне его.

– Описать, говоришь? – Бомж задумался. – Это можно. Я уже говорил, что он молодой.

– Лет двадцати?

– Нет, постарше. Выглядит лет на двадцать пять – тридцать.

Андриана кивнула.

– Ростом он выше меня на две головы.

– Вы уверены?

– Я не слепой! Не перебивай! Ещё у него были тёмные очки и борода.

– Борода? – почему-то удивилась Андриана.

– И усы. Но ведь это всё и наклеить недолго.

– А волосы? Какие у него были волосы?

– Не знаю! Он в кепке был. Но если борода и усы средне-светлые, то, значит, шатен.

– Почему вы так думаете?

Бомж многозначительно постучал по голове костяшками пальцев:

– Если он, допустим, блондин или брюнет, то и бороду будет под цвет волос наклеивать. У тебя что, голова не варит?

– Варит, – обиделась Андриана. – А во что он был одет?

– В кроссовки, – подумав, ответил бомж.

– Он голый, что ли, был? – удивилась Андриана.

– Почему же голый? – ответно удивился бомж.

– Вы сказали, что на нём были очки и кроссовки. А остальное?

– Остальное тоже было! Потёртые коричневые джинсы и клетчатая рубашка грязно-коричневого цвета. Он ещё пуговицу потерял, а я её нашёл.

– Как потерял?! – встрепенулась Андриана.

– Очень просто, как все теряют. Оторвалась, упала, а он торопился и не заметил.

– Великолепно! – обрадовалась сыщица. – А где она теперь?

– У меня.

– И зачем вы её подобрали?

– В хозяйстве всё пригодится, – ответил бомж.

– Подарите её мне! – попросила Андриана.

– А вам она зачем?

– Очень нужно! – Андриана молитвенно сложила руки на груди.

– Подарить не могу! – покачал головой Остапыч. – Знаете, как мой отец говорил: «Подаришь, уехал в Париж! Остался один, купишь!» Так что могу продать.

– Хорошо. Сколько ты за неё хочешь? – Андриана неожиданно для себя от охватившего её возбуждения перешла на «ты».

– Сто тысяч! – выпалил бомж.

– А совесть у тебя есть?

– Откуда она может быть у человека, живущего на улице, всеми обиженного и презираемого? – рассудительно проговорил он.

– Но у меня таких денег нет, – растерянно проговорила Андриана.

– А сколько у тебя есть?

– С собой всего пять тысяч.

– Ладно, давай пять, – вздохнул он, – не обирать же, в самом деле, старуху.

Андриана уже хотела было вскричать: «Я тебе сейчас покажу старуху!», но вовремя опомнилась и закрыла уже успевший открыться рот. Она достала кошелёк и отдала Остапычу пять тысяч, потом высыпала на ладонь мелочь и протянула ему.

– Не надо, – великодушно отодвинул он её протянутую руку, – оставь себе на автобус, не пешком же тебе идти.

Об оставленном во дворе мотоцикле Андриана благоразумно промолчала. Пуговицу из рук бомжа руками она брать не стала, развернула платочек, на него пуговка и упала. Сыщица аккуратно свернула платок и спрятала его в свой опустевший кошелёк.

Бомж пошёл обратно в сторону рынка. Андриана подождала, пока он удалится на приличное расстояние, и вернулась во двор дома на Черкашина к заждавшемуся её «Буцефалу».