Родной самозванец

– Где вы познакомились с нею?

– Узнав от матери, кто на самом деле мой отец, я поначалу впал в прострацию, потом решил поехать в его офис и посмотреть ему в глаза. Приехав в столицу губернии, я взял в прокате подержанный автомобиль, подъехал к офису отцовской фирмы. Вскоре мне стало ясно, что внутрь проникнуть не так-то легко постороннему человеку. И я со своей провинциальной внешностью уж точно не внушу доверия бдительному охраннику.

– А внешность провинциала как-то отличается от внешности жителя мегаполиса?

Талицкий пожал плечами и ответил:

– Тогда я думал именно так.

– Вы отказались от попытки проникновения в офис фирмы.

– Да, я решил дожидаться отца снаружи.

– Вы не знали, что ваш отец умер?

– Нет! Откуда?

– Вы имели представление о его внешности?

– Весьма смутное. Мать показала мне одну старую фотографию, на которой она в компании из нескольких мужчин и женщин. Одним из мужчин был мой отец. Так она мне сказала.

– Где теперь эта фотография?

– Не знаю.

– То есть?

– Мать показала мне её, а потом куда-то убрала. После её отъезда я перерыл всю квартиру, но эту фотографию так и не нашёл. Наверное, она увезла её с собой или уничтожила.

– Зачем вашей матери уничтожать фотографию теперь, если она хранила её столько лет?

– Я тоже так подумал. – Талицкий стал внимательно рассматривать свои руки. – Но, может быть, мать все эти годы продолжала любить моего отца, а когда она встретила другого человека, то любовь исчезла и фотография стала ненужным напоминанием о её несчастливой любви.

– По-моему, главным напоминанием об этой любви для своей матери являетесь вы, – жёстко проговорил следователь.

– Так вот она и оставила меня, – горько усмехнулся Талицкий.

– Значит, вы стали ждать отца, несмотря на то что имели весьма смутное представление о его внешности? Как вы могли быть уверены, что узнаете его?

– Я думал, что узнаю, – неопределённо ответил задержанный. – К тому же я был уверен, что он выйдет в окружении охраны.

– Но вышел ваш брат?

– Нет. Вышла симпатичная девушка и сразу же прямиком направилась ко мне. Я тогда удивился, что как только она увидела меня, выражение её лица стало злым. Помню, я успел подумать, с чего бы это? Ведь я видел её в первый раз, значит, и она меня тоже. Я в это время стоял возле взятой напрокат машины. Она подошла, сморщила презрительно свой носик, который показался мне тогда восхитительным, и процедила сквозь зубы:

– Где ты взял эту рухлядь?

Я честно признался, что в прокате.

– Ты что, совсем с катушек съехал? – почему-то спросила она и, увидев недоумение на моём лице, добавила: – Идиот.

Я не выдержал и спросил:

– Разве мы знакомы с вами? И чем я заслужил вашу неприязнь ко мне?

– И он ещё спрашивает! – закричала она, а потом на её лице промелькнула растерянность, и она неуверенно спросила: – Откуда у тебя взялась эта родинка? – и ткнула мне пальцем в губы.

Я ответил, что с этой родинкой я вообще-то родился. Тогда она спросила:

– А ты, вообще, кто?

– Человек.

– Вижу, что не лягушка. Откуда ты тут взялся?

Я назвал город, из которого приехал. Она всё ещё смотрела на меня недоверчиво. А потом подтолкнула меня к машине и сама села за руль. Я даже обалдел от такой бесцеремонности, но почему-то не нашёл в себе сил возразить ей. Она привезла меня на какую-то квартиру и потребовала, чтобы я рассказал ей всё о себе. Мне нечего было скрывать, я и рассказал, – признался Прохор Талицкий.

– Что было дальше? – спросил следователь.

– Она впала в странную задумчивость и молчала очень долго. Мне надоела эта игра в молчанку, но когда я попытался что-то сказать, она сердито попросила: «Помолчи, а? Дай мне подумать». Я ничего сначала не понимал. Но замолчал и стал ждать. А потом она сказала, что Серафим Андреевич Топилин скончался и наследником стал его сын, Прохор Топилин. Мой брат. Она также рассказала мне, что она его жена, Раиса, но живут они как кошка с собакой и брак их дышит на ладан. Я спросил, что мне с того. Тогда она спросила: «Ты разве не знаешь, что похож на своего брата, как две капли воды?» Я сказал, что нет. Откуда! Ведь я никогда не видел своего брата. И вот тут-то Раиса изложила мне свой план.

– И вы сразу согласились на него?

– Не сразу. Я, честно говоря, растерялся от всей той информации, что она обрушила на мою голову. И даже хотел уехать обратно домой. Но Раиса убедила меня, что со мной поступили несправедливо.

– Прямо так легко и убедила? – усмехнулся следователь.

– Она мне понравилась, – признался Талицкий, – и потом, я и сам чувствовал себя обделённым. Был обижен и на брата, и на отца.

– Но ведь ни отец, ни брат представления не имели о вашем существовании.

– Всё равно, – закусил губу Прохор Талицкий.

– Обижаться вам надо было бы на свою мать. Если бы она не скрыла от Топилина факт вашего рождения, то ваша жизнь могла бы протекать совсем в другом русле.

– Вы что же думаете, что, узнав о моём рождении, Серафим Андреевич бросил бы свою жену и сына и женился на моей матери? – усмехнулся Талицкий.