Родной знакомый

— Наташ, ты чего ко мне привязалась со своей моралью? Тебе скучно?

— Есть немного, — согласилась я.

— Ну, иди, кино посмотри, что ли. А от меня отстань. Отец задолбал меня поучать, Ульяна плакать о сорвавшейся свадьбе, теперь ты ещё. Что вам всем от меня надо?

Какой смысл был в разговоре с ним при таких выводах?

— Ничего не надо, — решила я, и поднялась.

На моем телефоне обнаружился пропущенный вызов с незнакомого номера. Номер был совершенно незнакомый, но я почему-то была уверена, что звонил Глеб. Я поднялась в нашу с Андреем спальню, некоторое время сидела рядом с кроваткой, в которой спала дочь, потом, решившись в один момент, решила перезвонить.

— Ты не можешь говорить? — поинтересовался у меня Глеб вместо приветствия. А я даже не удивилась, услышав его голос.

— Сейчас могу, — негромко проговорила в ответ. — Нюта спит, а я в комнате сижу.

Глеб помолчал. Мне кажется, он ещё никак не мог свыкнуться с мыслью, что у него есть дочь. Настоящая такая, подрастающая, его дочь.

— Я хочу её увидеть, — сказал он коротко.

А я вздохнула. Наверное, слишком громко и как-то обреченно, потому что Глеб переспросил:

— Что? Ты передумала?

— Я не передумала, — ответила я, неожиданно для самой себя, понизив голос до таинственного, опасливого шепота. — Просто… я не могу сейчас.

— Что случилось?

— Я в доме Юганова, — призналась я. — И неизвестно, когда смогу отсюда уехать.

— Что ты там делаешь?

— Если ты намекаешь на свою… просьбу ко мне, то нет, из-за нее на амбразуру я бросаться не стала бы. За меня все решили. И уехать я отсюда не могу.

— Хочешь сказать, что он прячет от меня моего ребенка?

— Да, — не стала я скрывать. — Иван Алексеевич даже скрывать этого от меня не стал.

— Ты можешь перестать называть его Иваном Алексеевичем? Много чести.

— Отстань, Глеб, — разозлилась я на его дотошность к моим словам.

— Ладно, я что-нибудь придумаю.

— Что? Возьмешь его дом штурмом?

— Если понадобится. Это не так уж и трудно, кстати. Заодно привет передам.

— Ребенка пугать нельзя, — выдохнула я в трубку, и поспешно отключилась, услышав шаги за дверью. Торопливо сунула телефон под подушку, и в следующую секунду дверь открылась, я увидела свекровь.

— Наташа, ты здесь? А я пришла проверить Анюту.

— Она спит, Любовь Григорьевна.

— Мне не нравится, что ты оставляешь её одну.

— У нас есть радио-няня, — терпеливо проговорила я.

— Всё равно, — упиралась свекровь. — Это не дело.

Опять камень в мой огород. В огород своей дочери ей в голову не приходит что-то швырнуть. В жизни Ангелины и в её поступках и чувствах, всегда все идеально.

Но, видимо, не все было идеально, потому что ближе к вечеру Любовь Григорьевна, с любимой дочкой под руку, вознамерились уехать в город. Наверное, их мужья решили возмутиться по поводу своего вынужденного одиночества, понимания и сочувствия к ситуации в обоих, судя по всему, поубавилось. А я, признаться, вздохнула с облегчением без преследующего меня взгляда свекрови. А, помнится, был такой момент, когда я мучилась сильным токсикозом во время беременности, и у меня совершенно не было ни на что сил, Андрей на полном серьёзе предлагал мне переехать жить к его родителям. По крайней мере, до родов. Он настаивал, предлагал, уговаривал, я даже не понимаю, как у меня получилось отказаться. Под неусыпным взором Любови Григорьевны я давно бы с ума сошла.

К ужину Иван Алексеевич с Андреем пожаловали. Я наблюдала за ними со стороны, видела их серьёзные лица, прислушивалась к их фразам, в основном, коротким, которыми они обменивались, и понятны они были только им, и жутко злилась внутри. Понятно было, что Юганов что-то задумал, наверняка, уже спланировал, а мой муж, будто дрессированная собачонка, бегает за ним, заглядывает в глаза и беспрестанно поддакивает.

Ещё бы знать, что именно задумывается. А из тех обрывок фраз, что слышали окружающие, ничего понятно не было. И мне приходилось делать вид, что я совершенно безразлично отношусь к их переговорам в стиле дешевых фильмов про мафию, и, вообще, обсуждаю за ужином с Ульяной новую моду на каблук «рюмочкой». Улыбалась, трещала с хозяйкой дома о всяких женских глупостях, а сама украдкой наблюдала за мужчинами. Наблюдала ровно до того момента, пока не встретила насмешливый взгляд Ивана Алексеевича. Тут меня словно кипятком изнутри обдало, я, наверное, даже покраснела от неожиданности, поторопилась отвернуться и ещё более старательно принялась выслушивать Ульяну.

В этом доме было очень тяжело находиться, морально. Как она справляется, живя здесь год за годом? Болтая о туфлях, сумочках и новых курортах. Прикидываясь дурочкой. Я ведь знаю, что Ульяна не дурочка, просто старается ни во что не вмешиваться. Молчит, улыбается и всех «любит».