Родной знакомый

«Сама накаркала», — скажет мне наверняка Лика, когда я вернусь. Я же удивлялась, почему Марине не приходит в голову прояснить ситуацию, и вот я дождалась. Правда, я думала, что если она и захочет поговорить, то говорить она станет с Глебом. А она решила по-другому. Его она, наверное, боится обескуражить и вызвать на эмоции, которых она не ждет. Или заметить что-то в его взгляде, услышать в его интонации то, что покажется ей подозрительным. Думаю, Марина просто испугалась, и решила не рисковать. Поэтому пришла ко мне. Но не с претензиями, а снова с доброй, родственной улыбкой.

— Как у вас дела идут? — спросила Марина, когда мы устроились с ней за столиком у огромного окна. С высоты пятого этажа открывался красивый вид на город. — Я про ваш бизнес.

— Всё хорошо, спасибо. То есть, потихоньку. Но клиентов становится больше.

— Это здорово. — Марина рассмеялась, но по-доброму. — У вас такой маленький офис. Наташа, я дам тебе номер знакомого риелтора, он поможет подобрать другое помещение.

— У нас пока нет на это денег, — мягко отклонила я предложение.

Нам принесли коктейли, приняли заказ, официантка от стола отошла, а я стала смотреть в окно и тянула вкусный напиток через трубочку. Марина разглядывала меня, старалась делать это невзначай, но её взгляд я чувствовала, словно в меня металлическим штырем тыкали.

— Глеб поделился со мной замечательной новостью, — сказала она, в конце концов.

Я на неё посмотрела, вопросительно, а Марина пояснила:

— Анюта назвала его папой.

— Да. — Я с готовностью кивнула, но в тоже время попыталась сделать это легко. — Два дня назад.

— Он такой счастливый, — заметила Марина.

— Глеб оказался замечательным отцом.

— Да. Совершенно неожиданно, правда? — посмеялась Марина. — Мы знакомы с ним почти два года, но я никогда не представляла его рядом с ребенком. Он всегда такой занятой, такой деловой, ему всегда некогда, а тут маленькая девочка свела его с ума.

— Это его девочка, поэтому и свела.

— Наверное.

Мы на секунду пересеклись взглядами, Марина так пытливо смотрела на меня, и я поняла, что есть не хочу. Совсем. Просто в горло ничего не полезет.

— Наташ, а твой муж… он не хочет видеть ребенка?

— Андрей?

Странный вопрос. Я головой качнула.

— Нет, желания не изъявлял. Да и не думаю, что Глеб воспримет такое желание очень радостно.

— Ну да, ну да…

Я вздохнула. Попила ещё коктейль, глянула на Марину исподлобья. Её задумчивый вид меня тревожил. И поэтому я попросила:

— Задай свой вопрос.

Она моргнула удивленно.

— Какой вопрос?

— С которым ты пришла. Задай, я отвечу, и мы обе вернемся к своим делам.

— У меня нет никакого вопроса, Наташа. Я просто хотела с тобой поговорить… так сказать, ни о чем. Пообщаться.

— Зачем?

— Затем, что я люблю Глеба, и пытаюсь… очень стараюсь принимать участие в его жизни. А Анюта теперь очень большая часть его жизни, а ты её мать… В общем, я стараюсь подружиться.

Звучало всё очень правильно и логично, вот только неправдоподобно. И дружить с Мариной мне совсем не хотелось. Не представляла я нашей с ней дружбы. Как бы мы с ней друг другу не улыбались, как бы не притворялись подругами, мы всегда будем относиться друг к другу с подозрением. Всё равно будем соперницами, пусть и не явными.

К тому же, если уж на то пошло, она Глебу не жена, по крайней мере, на данный момент. Так с чего мне с ней дружить? Они знакомы достаточно долго, год или около того находятся в отношениях, а предложение он ей так и не сделал. Или, может быть, не сделал, потому что я отвлекла его неожиданным отцовством, но факта это не меняет, правильно?

— Ты ревнуешь, — безапелляционно заявила мне Анжелика, когда я вернулась после этого невыносимого обеда с Мариной. Если мы собираемся с ней «дружить», такие обеды станут нормой? Я не выдержу, правда.

— Она меня раздражает, — призналась я. На Лику посмотрела, и под её понимающей улыбкой, повторила: — Да, раздражает. Я не понимаю, для чего она всё это делает. Ведь всем ясно, что общаться нам с ней не нужно. Для чего притворяться и мучить друг друга? Она не хочет моего присутствия в жизни Глеба, это ясно, как белый день. А мне совсем не нужно ничего знать об их отношениях. Разве не проще держаться друг от друга подальше? Что за дурацкое желание быть добренькой и понимающей? Я вот не такая!

— Такая. Просто ты ревнуешь Глеба.

— Может, и ревную, — проговорила я недовольно. — Но я же не лезу ни к кому со своими чувствами. Я же к ней с поцелуями и объятиями не лезу! И не надо говорить мне, что она такой замечательный и открытый человек! — фыркнула я. — Просто тактику не слишком удачную выбрала.

— Я и не говорю. Но я бы на твоем месте задумалась о своей тактике.

Я нахмурилась.

— У меня нет никакой тактики. Я не собираюсь привязывать Глеба ребенком. Мне достаточно того, что он Нюту любит. А я… в сторонке постою.

— Конечно. И изведешься от ревности и злости.

Я развернулась на крутящемся кресле, на Анжелику посмотрела и поинтересовалась:

— Лика, ты на чьей стороне?