Родной знакомый

Напротив, мне нужно было сделать всё, чтобы быть с ним рядом, втереться в доверие. Как бы противно мне от самой себя при этом не было.

Руку свою я опустила. Наверное, выглядела глупо, стоя перед ним, не зная, что сказать, как объяснить своё странное поведение.

— У вас всё в порядке? — спросила я.

— У меня? — снова удивился он.

Я указала на дом.

— С вашими друзьями всё в порядке? Больше никаких… неприятностей?

Глеб качнул головой и снова улыбнулся. Он улыбался слишком часто.

— С ними всегда неприятности. Это нормально. Или вы хотите убедиться лично, что все живы и здоровы?

— Лично? — Я осторожно втянула в себя воздух. Затем качнула головой. — Нет. Наверное, нет. Если вы говорите, что всё в порядке…

Он вдруг протянул руку к моему лицу, я от неожиданности дернулась, а Глеб снял с моих волос зеленый лист. Показал мне.

— Украшение.

— Спасибо. — Я зачем-то забрала у него листик. Покрутила его в руке, затем спросила: — Вам нравится наш отель?

— Уже пора оставлять отзыв? — посмеялся он. — Вижу, вы не чаете от нас избавиться. Доставляем много неприятностей?

— Ваши друзья шумные, — признала я. — Но это не редкость.

— Часто буйные гости попадаются?

Я улыбнулась.

— Зачастую из столицы. Но это и понятно, люди приезжают отдыхать.

— А отдыхать любят шумно.

Я лишь плечами пожала, не споря с ним. И тут же поинтересовалась:

— Вы тоже приехали отдыхать?

— Я не похож на отдыхающего?

— На праздно гуляющего — нет.

Глеб включился в мою игру. И это была именно игра, я была уверена, что мы оба это понимаем. Но он понятия не имел, по каким правилам играю я, и что планирую получить в качестве приза. Скорее всего, решил, что романтичная провинциалка разглядела в нем мужчину мечты, и всеми силами старается привлечь к себе его внимание. Паршивое ощущение, если честно. Смесь стыда, неприятия себя, но я старательно глядела Глебу Кирилловичу в глаза и самоотверженно улыбалась.

— Это точно, — ответил он тем временем. — Праздно гулять я не привык. Как говорила одна моя хорошая знакомая: за бесплатно я даже на диване лежать не стану.

— Очень хорошая знакомая?

— Что? — переспросил Романов.

— Знакомая очень хорошая? — продолжала разыгрывать из себя простушку я. — Жена про вас так говорит?

— Бывшая, — сказал он после короткой паузы, наверное, про себя подивившись, куда завел случайный разговор с администратором отеля.

— Уверена, что это она сгоряча, — добавила я.

Глеб вдруг весело и громко рассмеялся.

— Совсем в этом не уверен. Но раз уж нас пошел разговор по душам, вы, Наталья, замужем?

Прозвучал вопрос, на который я совсем не знала, как ответить. Наверное, если бы я сказала в тот момент правду, всё не пришло бы к столь трагическим событиям и последствиям. Это был тот самый поворотный момент в моей судьбе, как бы пафосно не звучало. Но это сейчас, спустя время, я могу судить об этом, а тогда, после этого вопроса, мои мысли заметались, и я, в итоге, сказала то, что сказала. Я соврала.

— Нет. Не замужем.

Я свела руки за спиной, он, наверное, подумал, что я жеманничаю или неумело флиртую, а я в тот момент нащупывала обручальное кольцо на пальце. Покрутила его, затем аккуратно сняла. И сжала в кулаке.

Глеб Кириллович очень внимательно смотрел на меня всё это время. А потом проговорил с проявившейся особой рокочущей интонацией:

— Тогда мне особенно приятно познакомиться. С девушкой, которая не боится тернового куста.

Мы встретились с ним глазами, и я поняла, что не могу сделать вдох, и поняла, что пора бежать. Хотя бы на какое-то время сбежать от него подальше.

Обручальное кольцо оказалось в кармане форменного пиджака. Я не надела его на палец даже после того, как вышла с территории главного дома, и направилась обратно к отелю. Шла неспешно, будто в какой-то прострации, и раздумывала о том, в какой неприятной ситуации оказалась. Я не люблю врать людям. Считаю ложь — действием непродуктивным, неблагодарным. Что бы ты ни соврал, наступит такой момент, что ты попросту забудешь или запутаешься в том, что тебе пришлось наврать. Тебя обязательно на лжи поймают, и ты будешь выглядеть последним дураком, а то и сволочью, и в своих глазах, и в чужих. А пользы, по сути, получишь ноль целых ноль десятых.

Но раньше я никогда не задумывалась о том, что бывают, оказывается, совершенно безвыходные ситуации. Вот как у меня сейчас. И ничего другого, как соврать, не остаётся. Хотя нет, остаётся ещё одно: надеяться на лучшее.

— У тебя щёки огнём горят, — сообщила мне Кристина, подойдя ко мне на ресепшен. — И уши тоже.