Родной знакомый

Наш брак за последние два года точно не стал крепче. Некоторое время я ещё на это надеялась, ждала чего-то, а потом лишь рукой махнула. Со стороны мы казались крепкой семьёй, гармоничной парой, я так думаю, по крайней мере. А, на самом деле, нам с Андреем особо и поговорить не о чем было. Разве что о ребенке. Раньше я думала, что его работа и крепкая дружба со Стасом накладывает отпечаток на наши с Андреем отношения. Но работа стала круче, Стас на некоторое время исчез из нашей жизни, жил в Москве, мой муж, казалось бы, повзрослел и возмужал, по крайней мере, точно стал серьёзнее, избавившись от глупых подростковых замашек, а отношения наши становились ровнее и ровнее. Кто-то скажет, что это нормально, это и есть семейная жизнь, без встрясок и лишних эмоций, но я отлично понимала, что ничего хорошего это не означает. Мы просто жили вместе, рядом, воспитывали ребенка, а в остальном интереса друг у друга не вызывали. Только старательно улыбались, когда оказывались друг у друга на глазах. Дома же за весь вечер могли перекинуться парой коротких фраз.

В какой-то момент я даже задумалась, что у Андрея появилась другая женщина. С которой ему интересно, весело, с которой ему хочется разговаривать, открываться ей. Стала присматриваться к мужу, к его поведению, невольно отслеживать его передвижения. Во сколько он уезжает на работу, через сколько добирается до офиса, во сколько вечером возвращается домой. И ничего подозрительного так и не нашла. Не нашла, к чему можно было бы придраться. Судя по всему, новая работа поглотила Андрея с головой, поработила все его сторонние интересы.

Что ж, мой муж, на самом деле, взрослеет. Изначально он был под влиянием сына, теперь отца. Карьерный рост на лицо.

Любовь Григорьевна в раздражении трясла передо мной кухонным полотенцем. Я завезла к ним Анюту, всего на пару часов, мы собрались попить чай, и я осмелилась аккуратно заметить, что Андрей на работе буквально пропадает. И этим вызвала всплеск негативных эмоций у свекрови. Она даже взглянула на меня, как на предательницу.

— Чем ты недовольна? — поинтересовалась она у меня с вызовом.

— Я не говорила, что я недовольна, — решила я пойти на попятный. Но, кажется, было поздно.

— Ты всегда чем-то недовольна, Наташа, — высказали мне. — По-твоему, мой сын всегда занимается не тем!

— Я этого не говорила.

— Говорила, говорила. — Свекровь остановилась возле меня, взглянула с укором. — Ты всегда говоришь. Сколько вы женаты, ты всегда относишься к Андрею с недоверием. Когда не спроси: ты никогда не знаешь, где он! Зато уверена, что он занимается не делом! Нельзя так к мужу относиться. Мужа надо поддерживать, быть его соратником, а ты… ты помеха!

— Я помеха? — не удержалась я от возмущения.

А свекровь уверенно кивнула.

— Конечно. Потому что считаешь себя умнее его! Умнее собственного мужа.

— Я как раз и пытаюсь быть его соратником. — Я была полностью не согласна с обвинениями свекрови, и всерьез возмущена. — Подсказать, направить!..

— А не мешало бы ему иногда просто доверять, — припечатала она меня. — Вот, например, Геля. Да, моя дочь мало, что может подсказать мужу, как вести бизнес, пусть он и небольшой, но она если не может, то и не критикует его лишний раз! А у тебя всегда Андрюша плохой!

В общем, поругались мы тогда с Любовью Григорьевной знатно. В смертельной схватке не сцепились, конечно, потому что я приказала себе замолчать, она ему мать, а стремление матери поддержать своего ребенка понятно. Я была возмущена её словами, обвинениями в мой адрес, считала, что она не права… Но что-то в её словах меня всерьёз царапнуло, истина в её словах была.

В том, что я не доверяла Андрею. Наблюдала за тем, как он взрослеет, превращается из юноши, за которого я замуж выходила, в мужчину, и всё равно не доверяла. Его выводам, его решениям… и ничего не могла с собой поделать. Слишком много раз мне приходилось исправлять его ошибки. Так какие выводы я могла сделать?

Но всё равно слова свекрови были мне обидны.

А ей, судя по всему, были обидны мои.

— А чем ты собираешься заняться после декрета? — спросила у меня Кристина. Она по-прежнему пела вечерами для постояльцев турбазы, и время от времени говорила мне, что все ждут моего возвращения. — Нюте уже полтора года исполнилось. Неужели ты планируешь сидеть дома до трех лет? Наташ, ты с ума сойдешь.

Я вздыхала. В тот раз Кристина схватила меня за руку и потребовала четкого ответа:

— Что происходит?

— Андрей не хочет, чтобы я работала, — призналась я. — По крайней мере, там.

Кристина фыркнула.

— И что ты хочешь сказать? Послушаешься его?

— Я не знаю. Сама понимаешь, сейчас я от него завишу.

— Вот именно. И тебе надо от этой зависимости избавляться.

— Он категоричен, как никогда. Говорит, что я могу подумать о работе, когда Анюта пойдет в сад. Ближе к двум годам. И работа эта будет не на турбазе.

— А где?

Я на подругу посмотрела. Очень выразительно.

Кристина секунду соображала, после чего ахнула, и медленно опустилась на соседний со мной стул. В шоке проговорила:

— Ты же не собираешься…