Родной знакомый

Я побарабанила ногтями по столу. Звук вышел такой же тревожный, как и на душе у меня было.

— Он со мной говорил, — призналась я, намекая совсем не на мужа.

Кристина даже на стуле подскочила.

— Вот ведь старый павиан, — выдохнула она. — Что ещё ему от тебя нужно?

— Хочет держать руку на пульсе, — невесело усмехнулась я. И добавила: — На моей шее.

— И что предлагает?

— А что он мне может предложить, Кристин? — разозлилась я. Конечно, не на подругу разозлилась, а на ситуацию в целом. — Если понадобится, должность для меня придумают. Я даже не сомневаюсь. Но я не хочу работать рядом с Югановым. Тем более на него. Вот и отказываюсь поэтому, занимаюсь ребенком.

— Против этого никто не возражает, да?

— Пока нет. Хотя, Любовь Григорьевна уже начала намекать, что нехорошо столько времени проводить с ребенком. Говорит, что Анюта должна чувствовать себя комфортно и без мамы, иначе это отразится на её психике и самооценке. — Я откровенно скривилась. — А Андрей с мамочкой, конечно же, согласен. Настаивает на частном детском саду, а если я считаю, что рано, то отвозить Анюту к бабушке и дедушке. Чтобы она проводила время без нас, родителей.

— Бред какой-то. А что он говорит про работу у Юганова?

Я лишь руками развела.

— Что это лучшее, что может быть. О работе на турбазе Андрей слышать не хочет. Говорит, что это не солидно, что его жена ночами будет в подозрительной гостинице торчать.

— Опомнился! — Кристина презрительно хохотнула. — Посмотрите на него, солидный человек! Давно ли он о чести и репутации задумался?

Я молчала. Когда проговорила всё это вслух, стало совсем невесело.

— Я не хочу работать у Юганова, — пожаловалась я подруге. Посмотрела на неё с мольбой.

Кристина мой взгляд расценила правильно, вздохнула, потом проговорила:

— Ладно, я с ним переговорю… осторожно. Попробую выяснить, что Иван Алексеевич снова замышляет.

— Только очень осторожно, — попросила я. — Не лезь на рожон.

Кристина лишь отмахнулась в досаде.

— Мне не привыкать.

Но надо же такое выдумать, что от моего присутствия рядом с дочерью, у неё самооценка будет неправильная! Я даже до конца не поняла, завышенная или заниженная, на что свекровь намекает. Меня сам факт здорово разозлил и задел за живое. Дома мы с Андреем поспорили из-за этого, но ни к какому единому мнению так и не пришли. Я только сказала, что раз дочке надо отдыхать от родительского присмотра, то отдыхать она будет не только в доме родителей Андрея. У неё и другие бабушка и дедушка есть, которые тоже внучку любят и скучают, и при необходимости я буду оставлять дочь у своих родителей.

— А то вдруг Нюта к твоим родителям привыкать начнет, и у нее самооценка, в принципе, не разовьется? — не удержалась я от сарказма.

Андрей недовольно поджал губы.

Наши с мужем взгляды на воспитание никак не совпадали. Чем старше становилась дочка, тем явнее становились наши разные подходы и ожидания. Я наблюдала за дочерью, знала её характер, и старалась действовать в интересах Анюты, а Андрей привычно прислушивался к мнению своей матери, истинно веря, что «мама знает лучше». Из-за этого и ругались. А Любовь Григорьевна словно определила себе миссию, собрать вокруг себя всех детей и внуков, и ни с кем ими не делиться. Дети Ангелины проводили в её доме много времени, особенно, с тех пор, как достаточно подросли, теперь пришла очередь Анюты. А я не готова была отдать своего ребенка под опеку свекрови, как бы той того не хотелось. Я хотела воспитывать дочь сама. Я её для себя рожала, а не для Любови Григорьевны.

— Мама хочет нам только добра! — раз за разом пытался донести до меня свою главную мысль Андрей.

— Верю, — говорила я в ответ, нисколько не сомневаясь, но и не желая такого счастья.

В общем, наша с Андреем семейная жизнь складывалась непросто. Совсем не так, как я себе представляла, даже два года назад, когда у нас с мужем случилась вспышка позитива и надежды, и мы с ним сообща решили, что будем работать над отношениями, и впредь станем жить по-другому. Будем разговаривать друг с другом, проговаривать обиды и разногласия, ставить совместные цели. То есть, как семейные психологи советовали жить в современном мире. Но надолго наших стремлений не хватило, мы с Андреем оба стали меняться под воздействием обстоятельств и возраста, и, как оказалось, мы оба совсем другие люди, не такие, какими шли в ЗАГС несколько лет назад, ослепленные любовью. Что ж, так бывает. Самые счастливые люди, понимая и принимая перемены, разводятся, некоторые даже друзьями при этом остаются. А другим такой привилегии не дано, и они по каким-то причинам продолжают сохранять брак и закрывать глаза на внутреннее недовольство — и собственное, и партнера. Для этого у всех свои причины. Некоторые чувствуют себя в ловушке. Например, я.