Родные люди

А потом всё было как в лучшем романе, который прочла Кэти. Мистер Вильямс поздравил её и сказал речь, в которой признался, что его сын влюблен и они хотят с ними породниться. Потом Джон встал на одно колено и открыл коробку с кольцом. Счастье переполнило её душу и сердце. Слёзы радости. Радостное «да» в ответ. Потом все уже пили за их помолвку. Мир менялся на её глазах. Сегодня ей 25 лет, и она влюблена и помолвлена с самым лучшим мужчиной на земле. Её радости не было предела. Они то и дело убегали с Джоном от гостей, уединяясь в разных уголках её дома, целовались, обнимались и делали такие непристойные вещи, что Кэти даже было бы стыдно рассказывать об этом подружкам. Но сегодня можно всё. Сегодня её день. Она молода, влюблена и почти уже жена Джона Вильямса.

Билл

У Билла впервые за много лет было хорошее настроение в свой день рождения благодаря Кэти. Он был так счастлив за подругу, что немного перебрал вина и решил прогуляться с торжества пешком до дома, чтобы развеяться и протрезветь. Стоял теплый весенний вечер, звезды светили ярко. Билл шел и молча улыбался им. Свернув на малоосвещенную улицу, он увидел его – свой ночной кошмар, своего заклятого врага Коула Дожифа. Он, как обычно, шел подвыпившим домой. Билла передернуло от одной мысли о том, что сейчас он придет, снимет свои вонючие ботинки и надругается над каким-нибудь очередным мальчишкой, которого так любезно ему предоставляли в приюте под благородным предлогом обучить ремеслу обувщика. Лицо Билла перекосила злость. Он сжал руки в кулаки и побежал за мерзавцем. Догнать Коула ему не доставило труда, он был моложе, выше, крупнее и здоровее мужчины. Коул упал на землю от первого удара парня.

– Я ненавижу тебя, Коул Дожиф! Ты испоганил всю мою жизнь! Умри как скотина, каковой ты и являешься! – Билл со всей злости бил мужчину и ногами, и кулаками. Коул пытался закрыться, поймать его руку. Но, как любой трус, он не умел драться, он мог лишь издеваться над слабыми, ни в чем не повинными детьми. Сколько жертв было на его счету, не ведал никто, да и он сам уже давно сбился со счету. Кто-то из мальчишек погибал от побоев и насилия, кто-то поудачливее сбегал, как Билл. Ему была безразлична судьба этих детей. Он так развлекался. Для него они были всего лишь живыми игрушками.

– Кто ты? – корчась в болезненных гримасах, кричал Коул.

– А ты меня уже забыл? – Билл ударил мерзавца ботинком прямо в живот.

– Неужели малыш Билл? – мужчина зло засмеялся. – Решил отмстить «папочке»? А как же «сыновья» благодарность? – Коул смеялся ему в лицо. – Брось, Билл, ты не убийца. Ты же джентльмен. Вон какой ты вырос, все благодаря мне, ведь это я забрал тебя из приюта, – он опять засмеялся.

– Я тебе покажу «сыновью» благодарность! – сказал Билл сквозь зубы и снова ударил Коула, на этот раз он поймал его кулак, увернулся и встал с земли. – Трус! – крикнул он убегающему мужчине. – Ты даже драться на равных не способен. Надо было прикончить тебя как бродячего пса!

Коул удирал что было мочи. Билл не стал его догонять, ему стало так противно, что он захотел быстрее пойти домой помыться. Смыть с себя всю эту грязь прошлого, забыть этого мерзавца, отпустить раз и навсегда. Коул прав, он не убийца, как бы сильно он ни ненавидел его, он не смог его убить.

Наутро за Биллом прямо в книжный магазин Боссонов пришла полиция. Коул не терял времени зря, он хотел отомстить и заявил на Билла.

Элис

Элис умирала на руках мужа. В то воскресное утро Джон с самого утра ускакал на своем коне кататься с Кэти. А Элис стало совсем плохо, и она попросила Джоули позвать к ней мистера Вильямса.

– Я умираю, Майкл! – сказала она ему с порога.

– Я пришел попрощаться, дорогая! – сказал мистер Вильямс. – Джоули, сходи за священником и доктором, – приказал он служанке.

– Ни к чему мне священник, я не верю в Бога! – сказала хриплым голосом Элис. – Разве, если бы он существовал, позволил бы он мне быть такой несчастной? Позволил бы он тебе связаться с этой потаскушкой Элизабет и уж тем более иметь детей от неё?

– О чем ты говоришь, Элис? Каких еще детей? – Майкл уставился на супругу огромными от удивления глазами.

– Я ненавижу тебя, Майкл, слышишь! Я ненавижу тебя и до сих пор не могу простить эту измену, этих детей… До сих пор перед глазами та беременная девка, что ты притащил в наш дом! Ты хоть раз думал о том, каково было мне? Нет, конечно, не думал. Ты был счастлив, сиял прям весь, глаз не сводил с этой женщины. А я? Что я могла сделать? Я ненавидела вас всех: тебя, её, ваших детей! – она позвала мужа к себе поближе. – Я выкинула твою дочь, слышишь! – она шепнула ему на ухо. – Я не знала, что она найдет нас через столько лет! Она такая же, как её мать-потаскуха, – Элис разразилась смехом. – Уже залезла Джону в штаны. Майкл, Кэти Онелл – твоя дочь. Будь ты проклят, сукин сын, – сказала Элис и умерла.