Родом из Переделкино

Лидия Корнеевна Чуковская в своей книге «Памяти детства» рисует атмосферу, царившую в доме Чуковских, весьма живописными красками. Корней Иванович, имея четверых детей – Колю, Борю, Лиду и Муру, очень много ими занимался. Каждую свободную минуту он старался проводить с детьми – играл с ними в разные игры, читал стихи, находил самые невероятные способы, чтобы научить их английским словам – их рисовали на снегу, чертили на песке, выкладывали шишками... Можно сказать, он насильственно внедрял английский язык в своих детей, зная, что ребенок усваивает чужой язык гораздо легче, чем взрослый. Самому Корнею Ивановичу не пришлось получить систематического образования – по специальному указу относительно «незаконнорожденных детей» он был отчислен из пятого класса гимназии и тех высот образованности, которые выделяли его на фоне окружающей литературной среды, достиг самостоятельно. Как можно предаваться лени и безделью, было недоступно его разумению, а потому нерадивые вызывали в нем бурю негодования.

«Вон отсюда! – кричал он, когда выяснялось, что Коля знает слово, но не помнит, как оно пишется. – Ничтожество! (Это было одно из его любимых ругательств.) Отправляйся в чулан. И сиди там, копти потолок, чтобы я не видел тебя! Так и умрешь лоботрясом», – пишет Л. Чуковская в своей книге.

Можно представить себе несчастного Колю, на которого обрушивался этот бурный поток родительского гнева. Но и похвала Корнея Ивановича была с призвуком легкой иронии. «Его насмешливый ум не позволял размазывать умиление», – замечает Лидия Корнеевна.

Точно так же, как к своим детям, относился Корней Иванович и к соседским – никакого поглаживания по головке, а прежде всего требовательность и настойчивое стремление привить детям любовь к получению знаний, к чтению, к любым видам умственного труда. Чуковский очень часто заявлял, что из всей своей литературной деятельности самым главным считает работу с детьми.

В 1957 году Корнею Ивановичу удалось осуществить свою давнюю, еще куоккальскую мечту – в небольшом павильоне, который он построил на собственные средства во дворе своей дачи, он организовал библиотеку, открытую для всех окрестных детей. Эта детская библиотека стала одним из самых популярных культурных центров Переделкина. Многие писатели жертвовали солидные суммы на приобретение книг, но особенно настаивал Корней Иванович, чтобы именитые соседи сами приходили в его павильончик и общались со своими маленькими читателями. Дети необыкновенно полюбили этот маленький уютный дом, в нем устраивались литературные утренники, в дождливый день можно было запросто зайти туда и послушать каких-нибудь заядлых спорщиков, которые все читали и по всем вопросам имели свое собственное мнение... К сожалению, я уже в то время в Переделкине не жила.

* * *

Надо ли говорить о том, что во дворе каждой писательской дачи плелась нить своей неповторимой судьбы. У Чуковских ситуация сложилась уникальная. Сам патриарх дома – Корней Иванович, Лидия Корнеевна и Николай Корнеевич Чуковские... Три писателя разных поколений и направлений в литературе – под одной крышей.

Вполне благополучный Николай Чуковский, автор известного в послевоенные годы романа «Балтийское небо», военно-патриотических рассказов, а также переводов, он рано ушел из жизни, в возрасте шестидесяти одного года скончавшись во сне (в 1965 году).

* * *

Судьба его сестры, Лидии Чуковской, сложилась по-другому. В студенческие годы она принимает участие в оппозиционном политическом движении и попадает за это в ссылку в Саратов. К.И. Чуковский просит заступничества у Луначарского и Маяковского, и Лидию Корнеевну отпускают в Москву. Это было в самом конце 20-х годов. Пребывание в ссылке нисколько не изменяет характер Лидии Корнеевны. Она во всеуслышание выступает с защиту гонимых писателей – Ахматовой, Пастернака, позднее Иосифа Бродского... После войны, работая завотделом поэзии в «Новом мире» у К. Симонова, отстаивает публикацию стихов по принципу таланта и не желает считаться ни с какими конъюнктурными соображениями. Собственные ее произведения лежат в столе без всякой надежды на публикацию. Повесть «Софья Петровна» о трагических событиях 1937 года, написанная в 1940 году, сорок восемь лет пролежала в столе и была опубликована в 1988-м году. Лидия Корнеевна не имела возможности печататься и надолго лишилась литературной работы...

В Переделкине, где она постоянно жила на даче у своего отца, можно было часто встретить ее где-нибудь на аллее – вот она торопливым шагом идет на дачу к Пастернаку; несмотря на возраст, стремительная походка, скромное ситцевое платьице, на плечи накинут платок. Помню ее и в кресле на даче с неизменными рукописями в руках – седая, в очках, немного сутулая, все тот же платок накинут на зябкие плечи. Просто поразительна ненависть власть предержащих к этой по виду отнюдь не воинственной женщине – твердость духа и независимость мышления в сталинские времена никому не прощались.

Ниже я еще вернусь к судьбе Лидии Корнеевны Чуковской.

* * *