Родом из Переделкино

Женя был сыном Бориса Чуковского, среднего сына Корнея Ивановича. Борис добровольцем вступил в Ополчение и погиб на фронте в 1942 году.

Вечно Женя попадал в какие-то истории в детстве, и справиться с ним было нелегко. В отличие от глотателей огня, Женя мог на спор проглотить, например, головастика. Он же был гениальным пиротехником... Однажды Женя так увлекся своими взрывоопасными опытами, что чуть не нанес себе серьезное увечье и не поджег свою дачу. Он был, как сказали бы теперь, «нетривиальным ребенком», и к нему нужен был особый подход. Корней Иванович и Марья Борисовна, усыновившие Женю после гибели сына, проявляли поразительное терпение и сочувственно относились ко всем космическим идеям, которыми был обуреваем их усыновленный внук. Кажется он все-таки закончил школу... Хотя я не уверена, что он закончил ВГИК, однако он с успехом работал оператором на телевидении. На какое-то время Женю угомонила его жена Галя, дочь Д.Д. Шостаковича. Приятная женщина, мягкая и спокойная. У них было двое детей, счастье, достаток. Но и в этот «мирный период» его жизни про Женю ходило множество легенд выдуманных и невыдуманных. Одну из них мне рассказал его близкий знакомый – Михаил Носов.

Понятно, что Женя Чуковский совершенно не вписывался в советскую систему и был во ВГИКе как бельмо на глазу со всеми своими причудами и выходками. Начнем с того, что он был «стиляга» и одним своим видом непереносимо раздражал комсомольское руководство. Дресс-код Женя соблюдал неукоснительно и, вылезая из-под машины, которую постоянно чинил, неизменно оказывался в роскошном галстуке от Пакена. Бедные комсомольские вожаки – достичь Жениной, якобы небрежной, элегантности им было просто не дано. Кроме всего прочего, расписание лекций не совпадало с привычкой Жени Чуковского допоздна прожигать жизнь в каком-либо злачном месте и соответствующим поздним вставанием. Как говорится, роковое несовпадение биоритма.

И вот однажды собирается комсомольское собрание с повесткой дня: «Обсуждение морального облика комсомольца Е. Чуковского». В чем дело? Дело заключается в том, что Д.Д. Шостакович, отец Жениной жены Гали, не подозревая о пагубных последствиях своей щедрости, подарил Жене машину «Победа», и вместо того, чтобы ехать со своим курсом на полевые работы и собирать там картошку или свеклу, Женя с Галей махнули в Коктебель. Спрашивается – может ли человек с таким моральным обликом находиться в рядах Ленинского комсомола?! Женя встал и сказал, что он и сам осознает всю безответственность своего поступка, и если бы комсомольская организация обращала на него побольше внимания, то он, может быть, и исправился бы... Но сейчас у него нет никакой возможности исправиться, поскольку в комсомольскую организацию, к величайшему сожалению, его в свое время не приняли и он в ней не состоит... Так сказать, не охвачен. Словом, конфуз был ужасный. Комсомольским вожакам врезали по первое число за этот прокол.

Увы, долго стоять на якоре благополучной и стабильной семейной жизни было не в характере Жени Чуковского. В какой-то момент он с этого якоря сорвался, развелся с женой и снова обрел холостяцкую свободу. Надо сказать, впрок она ему не пошла. Женя скитался, некоторое время думал зацепиться в Нью-Йорке, но и там, к его величайшему удивлению, чтобы чего-то добиться, нужно было работать не покладая рук, а это было Жене недоступно. Женины друзья намучились с ним в Нью-Йорке – он вел беспорядочный образ жизни, неотвратимо губя при этом собственное здоровье... Потом вернулся в Москву на телевидение. Но и тут продолжал в том же духе. Ни родным, ни друзьям не удавалось остановить постоянные его загулы. Придя к себе в кабинет на работу в день своего шестидесятилетия, он сел в кресло и умер.

Это было в 1997 году.

* * *

Моя дорогая подруга детства Люша – Елена Цезаревна, внучка Корнея Ивановича, дочь Лидии Чуковской, представляет собой полную противоположность своему двоюродному брату Жене. Отец Люши Цезарь Вольпе погиб во время блокады Ленинграда в 1942 году. Она всегда была девочкой управляемой, предсказуемой и, можно сказать, положительной. Но могла и отшить, так что отскочишь от нее на три локтя и подумаешь: ну до чего же все-таки эти Чуковские остры на язык. Зато в следующий раз будешь осмотрительней в обращении с Люшей Чуковской... Все наше молодежное население Переделкина тянулось к Люшке – добивалось ее дружбы, ощущая ее надежность и верность. Во взрослой жизни мы с ней не виделись много лет, а встретившись, сразу окунулись в ауру дружбы и доверия, как в нашем благословенном детстве и юности.

Я ей позвонила недавно по делу и попросила о встрече.

– Так когда ты придешь – через час или раньше? – пророкотал по телефону ее столь знакомый мне голос: голоса из нашего детства никогда не забываются, они остаются с тобой на всю жизнь...