Родом из Сибири

Но надо быть справедливой. В этом отличном госпитале все относились ко мне как нельзя лучше. От главного врача до простого санитара. Обслуживающий персонал был интернациональным. Была там одна сестра-немка, вводила в вену хлористый кальций. Процедура не из приятных, но я всегда ждала ее прихода. Сам ее облик, мягкий, домашний, действовал на меня успокаивающе. Работала она четко и уверенно. Я любила наблюдать за ней; мне кажется, у такой сестры больной не может не выздороветь. И, судя по анализам, выздоровление шло быстро. Но меня не выпустили ни на другой день, ни на следующий. Даже вставать не разрешали. Между тем в газетах сообщили, что из-за неожиданного заболевания я не вылетела на Родину, и написали, в каком госпитале я нахожусь. Тут начались визиты. Приходили актрисы. Были Мадиха Юсри и Любна. Были представители тех организаций, которые нас принимали. Присылали корзины цветов, увитые лентами и блестками. Или приходил санитар, улыбался белозубым ртом и приносил мою фотографию для автографа от кого-то из больных, находящихся здесь же. А однажды ко мне пришла гостья в халатике. Больная, перенесшая операцию по поводу аппендицита, оказалась очень разговорчивой и любопытной. Ей захотелось поговорить с русской актрисой. Она мне доложила, что она немка из Бонна, вышла замуж за араба-коммерсанта. Несколько месяцев они живут в Париже, несколько в Бонне, а вот октябрь, ноябрь почти всегда в Каире. Мы – космополиты, сообщила она мне. Нет, мы сделаны из какого-то другого теста. Я месяц дома не была, и уже тоска одолевает. Много приносили журналов. Старались принести что-нибудь полегче, поразвлекательней. Все эти фотоплеи, заполненные фотографиями, сенсациями, сплетнями. Вначале разглядываешь с любопытством, потом замечаешь, что от всего этого начинает рябить в глазах, потом становится не по себе. А вот на обложке роскошная улыбка белокурой женщины, фотография выполнена в голубых, розовых и белых тонах. Ликующая жизнь! Перевернула страницу: в черной траурной рамке фотография полицейских, катящих коляску с трупом Мэрилин Монро, завернутым в грубое серое одеяло. И через всю страницу – «ПОЧЕМУ?».

Ничего себе, развлекательные журналы принесли мне в госпиталь!

Но интересно, что все-таки дозвонились до меня наши друзья – журналисты из Новосибирска. Узнали, что опасности больше нет, и позвонили в Москву маме. Возвратилась я домой через неделю…

Уже много после мне часто задавали вопрос: верю ли я в Бога? Теперь это стало звучать открыто, даже по телевидению, в прямом эфире. И я отвечаю, что без Бога в душе жить нельзя. Хотя по-настоящему сама крестилась не так давно, но понимаю, что наши судьбы порой решаются не нами и не здесь.

Так получилось, что на грани жизни и смерти я оказалась там, на арабском Востоке, где теперь идет жестокая война. И многие люди тоже не знают, что с ними будет дальше. И если сейчас меня спросят, чего бы я хотела от жизни, отвечу: мира. Людям нужен мир! Война калечит не просто физически, она калечит душу. Поэтому всем нам надо стараться сохранить мир.

Мы, дети войны, больше всего хотели мира. В детстве и юности я очень любила бегать по тайге. Убегала далеко-далеко. Однажды в лесу загадала желание, гадая по старому народному обычаю. А желание мое было о том, чтобы закончилась война. Тогда в мистическом настроении мне открылась правильная дата ее окончания – 9 мая 1945 года. И сейчас больше всего я хочу мира. Люди и Земля заслужили мира. Пролито столько крови…

26 сентября 1944 года

…Еду чудесно. Вещи размещены. Сейчас будет Татарская, и я переберусь на третью полку. А ночь спала внизу с одной женщиной, едет в Киев. Не тоскуйте, мамочка!..

Тамара Федоровна

7 октября 1944 года. Москва

…Мы сейчас просто не узнаем институт. У нас такие педагоги! По литературе!!! Есть русская и западная. Изумительные профессора! А сколько движения!!! Говорят, будет дополнительное питание, не знаю как… У нас, значит, движение, ритмика, танец, физкультура! Очень интересно заниматься, только много – по восемь часов в день. Скоро будет медосмотр. Я себя чувствую и во время и после занятий хорошо…

Тра-ля-ля, тра-ля-ля, ура! Хорошо жить будем! Сейчас с танца, поэтому поется даже на санитарии…

9 октября 1944 года. Москва

…Я уже писала, что в Большом «Бахчисарайский фонтан» смотрела? Первый балет в жизни!..

13 октября 1944 года. Москва

…Сижу на марксизме. Я сегодня Вас во сне видела…

А в понедельник у нас было мастерство, и кто же у нас был! Вот считайте: Сергей Аполлинариевич, два ассистента, Тамара Федоровна, Алисова («Бесприданница», Туся из «Радуги»), Чирков («Юность Максима»), Белокуров («Чкалов») и Мельникова (она в «Цирке» Раечка) и еще кто-то и стенографистка. Вот дают!!!

Сейчас у нас на уроке сидит какой-то дядя из ЦК. Нынче вообще интересно заниматься…