Родословная абсолютистского государства

Однако две фатальные геополитические проблемы остались нерешенными Польским государством, несмотря на то что доблесть дворянских гусар ( husarja ) не имела себе равных на поле битвы. Обе проблемы были результатами крайнего индивидуализма польского правящего класса. С одной стороны, Польша не смогла покончить с немецким правлением в Восточной Пруссии. Победы Ягеллонов над Тевтонским орденом в XV в. низвели немецких рыцарей до уровня вассалов польской короны. В начале XVI в. была признана секуляризация Ордена его великим магистром в обмен на сохранение сюзеренитета Польши над тем, что теперь стало называться Герцогством Пруссия. В 1563 г. Сигизмунд Август, последний правитель из рода Ягеллонов, одобрил поглощение герцогства маркграфом Бранденбургским ради кратковременных дипломатических выгод. Через 15 лет Баторий продал опекунство над Восточнопрусским герцогством бранденбургскому электору по причине нехватки денежных средств для ведения войны с Россией. Наконец, в 1618 г. польская монархия разрешила династический союз Восточной Пруссии с Бранденбургом под эгидой Гогенцоллернов. Таким образом, через серию юридических уступок, которые, в конце концов, закончились полным отказом Польши от сюзеренитета, герцогство было передано Гогенцоллернам. Стратегическая ошибка такого курса вскоре стала очевидной. Не сумев интегрировать Восточную Пруссию, Польша потеряла шанс контролировать побережье Балтики и не стала морской державой. А отсутствие флота сделало ее уязвимой перед десантными вторжениями с Севера. Причины такой медлительности, без сомнения, можно обнаружить в характере дворянства. Овладение побережьем и создание военно-морского флота требовали мощной государственной машины, способной изгнать юнкеров из Восточной Пруссии и мобилизовать государственное финансирование на строительство крепостей, верфей и портов. Петровское государство в России смогло сделать это, как только достигло Балтики. Польской шляхте это было неинтересно. Она была согласна зависеть от традиционного порядка транспортировки зерна через Данциг голландскими или немецкими грузовыми кораблями. Королевский контроль над торговыми операциями Данцига был потерян в 1570-е гг.; в 1640-е г. были заброшены несколько гаваней, построенные для небольшого флота [389] . Аристократия была равнодушна к судьбе Балтики. Ее экспансия приняла совсем иную форму: продвижение на юго-восток, во фронтирные регионы Украины. Это частное проникновение и колонизация были возможны и доходны; здесь не было государственной системы, чтобы противостоять этому продвижению, и не требовались никакие экономические нововведения для создания новых латифундий на исключительно плодородных почвах по обе стороны Днепра. Поэтому в начале XVII в. польское магнатское землевладение стало чрезвычайно далеко расползаться за пределы Волыни и Подолии, в Восточную Украину. Закрепощение местного рутенского крестьянства, обостренное конфликтами между католической и православной церквями и осложненное беспокойным присутствием поселений казаков, превратило эту дикую область в постоянную проблему безопасности. Экономически наиболее доходный для развития государства регион, в социальном и политическом плане он стал самым взрывоопасным в аристократическом государстве. Поэтому переориентация шляхты с Балтики на Черное море оказалась вдвойне пагубной для Польши. Ее конечными последствиями стали украинская революция и шведский «потоп».