Пражская дефенестрация открыла период величайшего кризиса габсбургской государственной системы в Центральной Европе. В Богемии пала сама власть династии; еще более опасным было то, что австрийские и венгерские сословия начали склоняться к договорам солидарности с чешскими сословиями, создавая угрозу всеобщего дворянского мятежа, подогреваемого медленно тлеющим партикуляризмом и протестантизмом. В этой чрезвычайной ситуации дело Габсбургов было спасено воздействием двух решающих факторов. После исторического подавления народных гуситских движений в Богемии чешская аристократия оказалась неспособна использовать большой общественный энтузиазм сельских или городских масс в интересах своего восстания; около % населения были протестантами, но религиозные чувства не стали способом укрепления межклассового блока и отражения австрийского контрнаступления, как это произошло в ходе борьбы голландцев против Испании. Богемские сословия были изолированы в социальном и политическом отношении, а Австрийский дом – нет. Вооруженная солидарность Мадрида и Вены повернула течение вспять, когда были мобилизованы испанские армии, союзники и деньги, чтобы сокрушить чешский сепаратизм [412] . Результатом стала битва у Белой горы, которая уничтожила старый дворянский класс Богемии. В следующем десятилетии имперские армии, ведомые Валленштейном, победоносно маршировали к Балтике, впервые распространяя власть Габсбургов в северную Германию и создав возможность для обновления и централизации Германской империи под управлением Австрийского дома. В 1630-е гг. эти амбиции были искоренены шведским вторжением; агрессивные побуждения габсбургской имперской политики были навсегда утрачены. Вестфальский мир, который завершил Тридцатилетнюю войну, подтвердил вердикт, вынесенный вооруженной борьбой. Австрийский дом не стал господствовать в Империи; но он утвердил свою власть над Богемией, изначальным источником конфликта. Вся внутренняя структура власти Габсбургов на династических землях придунайской Европы стала последствием этого мирного договора.