Родословная ашкенази

Она была маленькой изящной девушкой с большой привлекательной грудью, тонкой шеей, черными чуть волнистыми волосами и живыми яркими глазами (рис. 16). При первой же встрече я сильно запал на нее, и сразу же пригласил к себе домой. Предлог был под руками – мне только что удалось переписать у кого-то на свой маг модных тогда сестер Бэрри. Одной ей, видимо, придти было неловко и она привела с собой своего брата Володю, который был на 2 года моложе меня. Мы слушали идишские песни в джазовой обработке, болтали о том, о сем. Когда гости ушли, я увидел на столе оставленную Изой авторучку. «Может быть, этим она дает мне повод позвонить ей, – подумал я, – значит, скромная тактичная девочка. И наивная, неужели я не нашел бы способ достать ее и без какого-то намека?».

Рис. 16. О, как она была любима.

Конечно, я позвонил на следующий день, повел ее на концерт блестящего танцора Махмуда Эсамбаева. Потом мы стали часто встречаться, вскоре дело дошло до поцелуев, обниманий, она невероятно сильно меня возбуждала, и я умирал от желания…

Надо признаться, это был период пика моей половой активности. Все мое тело, каждая его клеточка, казалось, была переполнена бурлящей, кипящей, рвущейся наружу спермой. Я готов был задрать юбку каждой прохожей уличной красотке, попутчице в лифте, соседке по подьезду, сотруднице своей конторы, врачихе поликлиники или даже продавщице ближайшего продмага. Я мотался по командировкам, и счет моих случайных связей быстро достигал рекордных чисел. Бывало (хотя не слишком уж часто) я сливался в кого попало чуть ли не по два раза в сутки.

Но все же я не был таким уж конченным повесой и прислушивался к голосу разума, озвученному, в частности, моей мудрой бабушкой. Застав меня как-то с очередной пассией, она пробурчала сердито: «Прекратил бы уже зря болтаться, пора и детей заводить, а то семя несвежее будет». И, вняв этому призыву, я неустанно стал подыскивать подходящий вариант, причем некоторых потенциальных невест «пробовал на зуб».

Иза сразу же показалась мне вполне подходящей кандидатурой. Особенно всерьез я стал подумывать об этом, когда понаблюдал за ней на вечеринке празднования нового, 1961-го, года. В отличие от большинства девиц, с ножкой на ножке погруженных в светский трёп, Иза вместе с еще двумя активистками споро крутила салаты, нарезала колбасу, расставляла на столе тарелки и ставила стаканы. «Хозяйственная девочка, не белоручка», – подумал я.

Нравилось мне и то, что по отзывчивости и заботливости о ближних моя новая подруга выгодно отличалась от многих своих самовлюбленных сверстниц. Ну, взять хотя бы такой мелкий, но характерный пример. Где бы Изу какой-нибудь вкуснятиной не угостили, она обязательно делилась ею со мной. И каждую подаренную ей мною коробку конфет или даже простую шоколадку она тут же распечатывала и мне отдавала добрую половину.

Мы много c Изой катались на лыжах, а когда наступило лето, стали ходить в турпоходы. Мы познакомились в ноябре, а августе я сделал ей предложение. 15-го числа мы зарегистрировались, и не в каком-то там задрипанном ЗАГС’е, а в только что открывшемся тогда новом и единственном в Москве специальном «Дворце бракосочетаний» у метро Кировская. Свадьба была скромной, застолье прошло в доме изиных родителей (комната в коммунальной квартире).

Мы прожили с ней много длинных и разных лет, счастливых и не очень, спокойных и буйных, мирных и тревожных. За это долгое время наши логико-математические Эйлеровые кольца, то любовно и крепко сливались в один круг, то, глубоко или мелко пересекались своими окружностями, а иногда, только касались ими в одной точке, и даже катились по жизни только рядом. Но, бывало, и отдалялись друг от друга на приличное расстояние.

Но что это я, зачем ворчу и почему упоминаю какой-то негатив? Неужели наша несправедливая память тянет из прошлого детали плохого куда сильнее, чем многие частности хорошего? Или это только у меня такого до нелепости обидчивого?

Теперь, обсуждая сам с собой прошедшие годы, я думаю, что идилию моей в общем-то счастливой семейной жизни с Изой портили оба наши характеры – ее нервный, взрывной, истеричный и мой обидчивый, неотходчивый, злопамятный. Уже в первые дни свадебного отпуска (в Архипо-Осиповке, на Черноморском побережьи Кавказа) Иза стала налетать на меня по всяким пустякам. То она злилась, что мы куда-то опаздываем, а я медленно собираюсь, то психовала, когда я по ее мнению слишком долго застаивался у лотка с местными сувенирами. Сначала она, как бы извиняясь, объясняла свои взрывы естественной причиной: перестройкой организма в результате потери девственности и резкого скачка в судьбе, который по ее словам не мог пройти просто так.